Действительно, можно бы с чистой совестью причислить повесть к этому жанру, поскольку действие практически не выходит за пределы поселка городского типа и деревеньки поблизости. О городе - глухо, он рядом, но все же как бы на Луне. Крутится наподобие спутника по орбите вокруг Мысков (театральные подмостки, где неторопливо разворачивается действо).
В городе - квартирка, унаследованная Клавдией от убиенной ею старушки. В городе обитает золотая молодежь и сынок ее непутевый. Сынком - в уменьшительно-ласкательном преломлении - он остается для Клавдии до последнего ее смертного вздоха, и увы, чем-то вроде Брута для Цезаря... Только вот Брут, согласно легенде, попользовался кинжалом, а сынок для матери припас молоток с полиэтиленовым мешком. Дешево и сердито.
Но вернемся к пока еще живой героине, Клавдии.
Уроженка села с восьмиклассным образованием и непомерными амбициями. Этакая леди Макбет Мценского уезда или, если хотите, Екатерина Медичи, черная королева, отравительница, злой гений эпохи.
С первой ее роднит сильный, страстный женский характер, готовность пойти на все, даже убийство ради любимого (для Катерины - человека, для Клавдии - денег). Со второй - искусство плести интриги и добиваться своего любыми средствами, готовность шагать по головам, или, точнее, по трупам, если понадобится.
На еврпопейский масштаб деятельность Клавдии не тянет, это правда, но что делать: другие времена, впрочем, нравы все те же...
Клавдия. Холодный, изворотливый ум, нацеленный на выполнение одной задачи: выбиться в миллионеры. Куда там, - в миллиардеры! Зачем ей много денег, Клавдия объяснить не может. То ли бес в детстве попутал, то ли демон какой угнездился в глубинах ее непрозрачной души... Все гады-коммуняки виноваты, веру отбили, - решает героиня, выйдя из храма божьего на свежий воздух, напрочь гоня от себя идею заказать службу подешевле у жирного мужика в рясе (ишь, ряшку наел!)...
Одно она знает точно: большие деньги делаются не на виду, и свято следуя указаниям своего "Я", живет своим мирком, никого не посвящая в замыслы и "проекты".
Судьба до поры до времени хранит Клавдию. Вот, Васечка, "рабочий мерин", по ее классификации, появляется ниоткуда, ни с того, ни с сего, попадает под руку в тот нужный момент, когда задумала строиться. Строиться - это ферму возвести на участке в чистом поле, скотинку завести, деньжат заработать на молоке-мясе, вложить-инвестировать выручку в выгодное дельце у Артура, чечено-армяно-азербайджанца, из мафии инородцев, промышляющего воровством деревенских телок для выделки дешевой колбасы для народа.
Дар предпринимательства? - несомненно. От работы Клавдия не бегает, крутится - по ее же словам - как белка в колесе, шьет для заказчиков в любую свободную минуту, торгуется, мотается по округе на машине, налаживает полезные знакомства и связи, обольщает "взятками": парным молоком, творогом и сметанкой... Кто ж откажется от свеженького? Создать у окружающих образ доброй, отзывчивой женщины, чиновницу местную очаровать, чтобы делянку хорошую отмерила? - для нее пара пустяков. "Криминальный талант"? - отнюдь... Одна, но пламенная страсть. Добру и злу внимая равнодушно, сельчанка-предпринимательница делает ровно то, что подсказывают ее крестьянские гены: будь проще и люди к тебе потянутся.
Короче, по всем статьям современная деловая женщина. С оговоркой, на селе. Потому как встает в шесть утра: и коров надо подоить, и свиньям корм задать, и мужа к полезной деятельности приспособить, и с мужичками-алкашами за "пузырь" договориться, чтоб подсобили дом поскорее поднять...
Забот прорва. Свеклу колхозную, с полей втихаря в темноте вывезенную, на самогон перегнать - надо же чем-то платить людям за добро, а "пойло" пойдет в самый раз... Корма достать у знакомца, который неделями не просыхает. Сруб под дворцовый комплекс с сеновалом и скотным двором воздвигнуть - тут без плотницких навыков мужа Васечки никак, все из него выжала, а дальше посмотрим. Отопление провести, красить, стеклить, электричество...
Но главная забота - где и как взять денег. Взять - в буквальном смысле - у "лопухов". Это, по театральной терминологии, и есть сверхзадача. Хочешь жить - умей вертеться. Аксиома раннего дикого капитализма. Кому в новой жизни хорошо? - жидам только... но вы-то русские!.. - сетует родной папаша. - Помешалась ты на миллионах. Да что толку говорить, поздно уже. Завладела душой Клавдии черная зависть. Что миллион... умные люди миллиарды делают... а я баба крутая, оборотливости на десятерых хватит, - размышляет начинающая бизнес-леди... Государству - дай, хапугам - сунь. И погорбатиться можно, если что, и в пояс нужным людям поклониться, и обухом хрястнуть по голове, коли обстоятельства заставят... Вот образования не хватает...
Сынок, - "поганец и гаденыш", конечно, да и сосет из матери миллионы, великим трудом заработанные, на девок, наркотики, дружков, - но ведь свое дитя, как отказать... выучится, помощником станет, делом большим вместе займутся. Ширяться начал... говорят, больше двух лет не проживет... нет, это долго, к осени надо кончать его... поплачет потом... Мыслишки скачут упругим мячиком...
Не успела. Поганец и гаденыш опередил.
От каких новых клавдиных бед и побед оберег обитателей Мысков и окрестностей его молоток, мы уже не узнаем.
Тут и фабуле конец.
Александр Коломийцев предпочел - это надо признать - неожиданный финал, кровавую развязку, заставляющую взрогнуть, задуматься о смысле бытия и человеческих ценностях. Почему? Черно-белое кино: или ты влачишь жалкое существование, от получки до получки - или выбиваешься в люди, охотясь на "лохов", как за дичью на охоте. Либо мягкотелость и слюнявость - либо практичность и жесткость. "Отношения теперь рыночные, кто не понял - пусть сам себя виноватит". Выбор за вами.
Гротеск? - возможно... Но он позволяет автору высказать свою точку зрения на атмосферу в обществе, занятом "перестройкой" и дележкой "ресурсов", ваучерной "прихватизацией" и перераспределением денежных потоков, старт чему был дан знаменитым: "Берите свободы столько, сколько сможете..." И хотя речь в том, не к ночи упомянутом, кличе шла о властных полномочиях республик, составлявших некогда могучий Союз, потаенный смысл сказанного все прекрасно поняли. Пора хапать!
И последнее, наверное. О языке автора - в переносном, естественно, смысле. Колоритный, сочный, народный. Надо пожить в деревне, чтобы так легко, играючи жонглировать всеми этими "ну чо", "чо творишь-то", "пехом", "иде", "глянется", "обсказала", "хороша така", "исделаем", "хохотнул", "прись", "волосья", "ездиит", "деушка", "баушка", "ажно упрел", "давай, не чешись", "простокиши, блинков"...
Не портит повествования даже сниженная, как принято говорить, лексика в некоторых эпизодах, вроде "на хрена", "фигня", "кирять", "шарашился", "ништяк", "дерьмократы гребанные"... Они - эти выражения - органично вплетаются в ткань повествования. Именно такой лексикон присущ и героине-миллионщице, и подыгрывающим ей на заднем плане. Где надо - к примеру, у учительницы, арендующей у Клавдии квартиру в городе, - звучит вполне грамотная речь, каковой и надлежит изъясняться интеллигентной, воспитанной и получившей образование в советские времена женщине.
Александру Коломийцеву удалось почти невозможное: правдиво, доходчиво, в красках развернуть перед читателем полотно жизни в российской глубинке времен НЭПа-девяностых годов, нарисовать судьбу простой русской бабы, возжелавшей подняться к зиящим вершинам, то бишь, светлому личному будущему, стать, - по Пушкину, - столбовой дворянкой. Путь наверх, завершившийся для нее крахом.
Источник - http://www.proza.ru/2015/08/13/1338
