Как заметил Оркин, британская виконтесса Нэнси Астор во время визита в Торонто назвала все это дело «ужасным». Сторонница контроля за рождаемостью Маргарет Зангер заявила годы спустя, что своим завещанием Миллар «низвел женщину до животного, и оттого оно позорно».
Другие, в том числе судья Миддлтон, сочли, что Миллар хотел подчеркнуть, насколько тяжело живется многодетным матерям, которые становятся жертвами отсутствия контрацепции и зачастую бедны.
«Чарли надеялся на то, что, акцентировав внимание на безудержном размножении и сделав Торонто посмешищем перед всем миром, он сможет пристыдить правительство на тему легализации контроля за рождаемостью», − писал полковник Джон Брюс, доверенное лицо Миллара.
Несмотря на то, что вопросы относительно юридической силы завещания и конечной стоимости приза продолжали волновать умы, в последующие годы начали появляться женщины, претендующие на деньги Миллара.
Из всех газет Торонто, публиковавшихся в то время, подробнее всего освещала странную историю с завещанием Daily Star: в ее редакции даже был специальный корреспондент, следивший за развитием событий и упорно добивавшийся от беременных женщин договоров о предоставлении исключительных прав на публикации.
В 1933 году, на седьмом году состязания, лидировала судебная переводчица Грейс Багнато с семью детьми, рожденными после смерти Миллара, и еще одним на подходе. Ее соперница Флоренции Браун также родила семерых детей с 1926 года, а еще трое женщин − Хильда Грациано, Эмануэла Дарриго и Кларенс Киттс – по шесть.
В то же время дальние родственники Миллара из США попытались вмешаться и потребовать деньги, апеллируя к тому, что девятый пункт завещания нужно признать недействительным на основании неопределенности в формулировках.
Если бы им это удалось, деньги, предназначенные для самой многодетной матери − сколько бы их ни было, − автоматически оказались бы поделены между ближайшими родственниками, хотел ли того Миллар или нет.
Однако в мае 1930 года судья отклонил их притязания, поскольку они не были ближайшими родственниками покойного.
Самый большой вызов завещанию Миллара бросило правительство Онтарио. Генеральный прокурор Уильям Г. Прайс в марте 1932 года представил в парламенте Онтарио законопроект, согласно которому деньги Миллара должны были стать собственностью провинции.
Прайс надеялся, что Закон 141, называвшийся также «Актом уважения к владельцу имущества Чарльзу Миллару, умершему», устранит любые притязания на деньги со стороны матерей и американских родственников, а исполнители воли покойного будут в конечном счете назначены лицами, распоряжающимися крупной суммой.
В течение пяти лет любой доход с этих денег должен был отчисляться Университету Торонто для выплаты денежных дотаций на обучение и стипендий. По истечении срока вся сумма должна была быть передана университету, при условии, что доход с нее по-прежнему будет использоваться во благо студентов.
К несчастью для Прайса, законопроект вызвал бурную общественную и политическую реакцию. Канаду захлестнула Великая депрессия, и «волеизъявление Чарли Миллара перестало быть большой шуткой; вместо этого «Большая гонка аистов» стала несбыточной мечтой каждой ищущей средства на пропитание семьи в Канаде», как писал Марк Оркин.
Прайса завалили письмами – согласно имеющимся у Оркина данным, их было не меньше 14 000, − в которых разгневанные граждане возмущались тем, что правительство пытается запустить руки в их карманы.
«Правительство Онтарио отнимает деньги у детей, которые в них нуждаются», − негодовала Флоренс Браун, одна из претенденток на «наследство» Миллара. Отец ее 27 детей, Генри Браун, тоже был недоволен.
В конце концов, Прайсу пришлось отступить − через некоторое время он отозвал законопроект.
Несмотря на то, что семьи-участники «Большой гонки аистов» конкурировали между собой, они относились друг к другу вполне культурно. Например, на званом обеде под открытым небом, организованным редакцией Toronto Daily Star для 8 самых бойких пар в 1936 году, «победу одержал веселый дух праздника».
Некоторые из матерей соперничали на «Большой гонке аистов» в течение многих лет, однако результаты в турнирной таблице часто корректировалась с учетом вновь прибывших. Возможно, несколько женщин, перехвативших пальму первенства в последние несколько лет соревнования, сделали это лишь из-за неуемного интереса общественности к мероприятию.
Легко представить себе, как матери рисковали своим здоровьем и благополучием, пытаясь заполучить призовые деньги Миллара (хоть в те времена большие семьи и были обычным явлением, независимо от дополнительных финансовых стимулов).
Сроком для подведения итогов «Большой гонки аистов» и, соответственно, исполнения последней воли Миллара было назначено 31 октября 1936 года; все должно было решиться в 16:30 пополудни. К этому моменту еще несколько новых участниц выбились вперед, в том числе и таинственная «миссис А.» или «миссис X».
Подвести окончательные итоги соревнования оказалось невероятно трудно. Некоторые женщины утверждали, что их роды не были официально зарегистрированы, у других были внебрачные дети (иногда даже от разных партнеров), и они сомневались, что суд учтет их.
К Хэллоуину 1936 года на первое место в гонке претендовали шесть женщин, у которых было по девять детей, рожденных и зарегистрированных в предыдущее десятилетие. Это были Люси Тимлек, Кэтлин Нэйгл, Энни Смит, Изабель Маклин, Лилиан Кенни и Полин Мэй Кларк – та самая, которую газеты прозвали «миссис X».
Кенни, Кларк, Тимлек и Нэйгл заявляли, что пережили по крайней мере 10 родов, но по разным причинам не смогли доказать, что выполнили все указанные в завещании Миллара оговорки. Подсчету подлежали только живые, официально зарегистрированные дети, рожденные от родителей, состоящих в браке. Чтобы избежать судебных разбирательств, все дамы, кроме Кенни, согласились признать, что у них по девять отпрысков.
Позднее, в 1938 году, четыре финалистки получили по части состояния Миллара: Люси Тимлек, Кэтлин Нэйгл, Энни Смит и Изабель Маклин достались чеки на $ 125 000, что примерно соответствовало состоянию в $ 2 миллиона в 2016 году.
Две другие многодетные матери, Лилиан Кенни и Полин Мэй Кларк, получили меньшие суммы из-за того, что их мертворожденные, незаконнорожденные или незарегистрированные дети не были учтены при подведении итогов.
Внезапное богатство заставило мужей Энни Смит, Люси Тимлек и Изабель Маклин бросить работу. Разумеется, все семьи перебрались впоследствии в более просторные дома, которые они теперь могли себе позволить.
