Взъерошенный взгляд легенды детского дома творчества

Еще с детства моей любимой песней стала: «Просвистела и упала на столе Чуть поела и скатилась по золе Убитых песен, да мне нечего терять…». Только до некоторого времени ни смысла этих слов, ни имени автора я не знала. Да и не особо задумывалась. Вот только голос – бархатный и хриплый, почти как голос совести (той самой, что обещала скоро вернуться), такой никогда не забудешь… От концертов ДДТ в Москве у меня, собственно, никаких ни воспоминаний, ни впечатлений не осталось просто потому, что я на них не ходила. Вид экзальтированного молодняка с пивом (или зажигалками) в руках, скачущего друг другу на спины меня не привлекал. Только уже отделившись от родины навсегда, не опасаясь буйства пьяной от патриотизма и обожания Шевчука толпы поклонников, лезущих лобызаться на сцену и поющих у него под дверью в три утра, я услышала музыку. А потом слова. Услышала и внезапно осмыслила всю нелепость положения, как иммиграции с кухонными разговорами о коммунизме, так и России, со всеми ее спивающимися деревеньками и политическими проститутками. Весь парадокс русского человека легко уместился Шевчуком в хриплые слова: «Еду я на родину, Пусть кричат - уродина, А она нам нравится, Хоть и не красавица». И пошла на концерт. Пошла еще и потому, что втайне надеялась потереться за сценой после концерта и, кинуть парой тройкой каверзных вопросов в легенду русского рока. Надеялась, ибо знала, что в Канаде широких морд конвоя кольцом вокруг Шевчука стоять не будет, и народец у нас поприличней себя ведет (зажрались мы на морально-благополучной философии америкосов, к счастью) – перегаром никто в лицо русского рока дышать не станет и пихать костяшками локтей тоже не будет. Первое, что увидела – это преобладающее присутствие людей среднего иного возраста + старушка справа от меня, особенно приударяющая на: «Ощущаю город разом И крестом и унитазом Злым булгаковским рассказом Как блаженство, как беду». Пожилая женщина пела абсолютно всё – громко и с акцентом. Как потом выяснилось – из Югославии, когда-то в Белграде ходила на его концерт, а сегодня пришла с сыном – по старой памяти. Мне это в тот момент мало что сказало, только несколько позже того же вечера я выяснила, что это был тот самый концерт 99 года… - Нэвозможно, просто тут, - таинственно улыбалась она мне, ударяя себя в грудь, но не переставая хлопать. А что удивляться – более старое поколение слышит в лирике Шевчука свое прошлое, они видят смысл рычания электрогитары с другого ракурса и в другом цвете. Для них зверюга рока символизирует время развала, предшествующего и последующего 91-му году, это та самая вытяжка, которая в свое время позволила им найти самоё себя в пути к правде в то время, когда власти бесцеремонно загоняли всех под разные колпаки и по разным обезьянникам. Русский Рок ДДТ – это, по словам Шевчука та самая «пуповина времени», через которую прошли наши родители. Мы же, молодняк, смотрим на ДДТ именно как на дедушку русского рока, как на стартовый движок этой электрической и в тоже время живой махины. Историческая символика лирики для нас уже не светит неоновым красным, а тексты песен Шевчука для нас являются «кратким курсом истории в мозг кости» того времени, которое помяло лицо России, а вместе в ней и судьбы людей, в свое время поверившим вракам Государства. Неокрепшие умы, конечно, видят в творчестве ДДТ отличный повод выпить и заплетающимся языком хулить о государственной грязи. Так по словам Шевчука можно себе только «ум порвать». Злоба и агрессия это не есть смысл. Смысл надо связывать с контекстом энергичного Шевчука, человека в меру религиозного и позитивного, заразившегося мессианством от безжалостно стегающего его времени: «нельзя без оптимизма», потому что как он сам же в песне заявляет – в бой уже ввязался. Этот оптимизм, очевидно и, к сожалению, как слабый вирус – распространяется только на небольшое количество людей. Просто отлично, что концерт в Торонто был маленький и уютный – почти как камерный. Вирус заразил абсолютно всех. Даже тех, кто по каким-то странным причинам по-русски не изъяснялись вовсе. Опрятный рок – два слова, которым по идее нет места друг с другом в одном предложении, но иначе ощущение от прошедшего концерта я описать не могу, да и не хочу. Спросила случайно попавшегося мне на пути парня, бежавшего после концерта за сцену (где, кстати, вообще не было никакой охранки, только за стеклянными окнами уставший Шевчук перед камерой тоскливо отвечал на вопросы какой-то мадамы в боевой раскраске и с начесом) «ну и как тебе?» Остановился, расплылся в улыбке и пробормотал: - Такой только раз в жизни бывает! Хотелось (простите) писать, но я протерпел весь концерт… Вот так, наверное, в Москве в Лужниках хрен бы мне ответили. Порядочно, в общем, вела себя иммигрантская публика. Где-то достали коммунистические флаги, они, решительные, алели рядом со сценой, прибавляя выступлению что-то уж совсем давно забытое, что, наверное, можно выразить только любимым словом Шевчука «единочество» - единство и одиночество. Наверное, все это единочество зрительного зала началось еще с того момента как мы все, собравшиеся в небольшом помещении, и прилично рассевшиеся по своим местам (сидели, прикиньте!) начали хлопать, в ожидании «артистов». Один начнет хлопать – все подхватят, лавинный эффект, потом остановятся – и опять заново, в лучших традициях совкового театра. Начал Шевчук не стихами, как заведено у него на концертах, а словами: - Канадские звукорежиссеры не годятся, потому что звук настраивали долго (так и не донастраивали) и два часа на обед – профсоюз, понимаешь. Мы в России еще не дошли до профсоюза, но еще думаем, что это «хорошо». У вас демократия, у нас в России еще пока нет, поэтому звук хороший! Народ возликовал – надо же, и тут ДДТ выделились. По обряду приезда русских знаменитостей с гастролями надо город (и страну) похвалить, иммигрантов по голове погладить. А нам объявили, что мы «за колбасой» сюда приехали, до брожения в России нам дела нет – как же не уважать человека, в лицо тебе говорящего правду?! И действительно, публика, ломанувшаяся после концерта за сцену, увидев, что широкоромордых нет, немножко попереминалась с ноги на ногу (представьте, чтобы в Питере или Москве, не увидев оцепления, народ бы приличненько постоял, ожидая специального разрешения), не решаясь бежать дальше, а потом, завидев мелькающего и напряженного Доценко, народ будто током дернулся и пошел, только фотоаппараты и мелькали. - Сейчас все будет, ребята! – Спокойно отреагировал Шевчук, улыбаясь и пожимая каждому руку. – Всем все подпишем, только по очереди. Как тебя зовут? «Маше – удачи, спасибо. Группа ДДТ» . Но и стихи тоже были. И лирика – почти весь концерт. Хоть и лирика, но оппозиция осталась (куда ей нафиг деться-то, с подводной лодки ДДТ?) «когда закончится вся нефть, когда закончится весь газ», тогда, ребята, закончатся и все передряги и в «Афгане». За последние два года альбомы больше какие-то абстрактно-опозиционно-лирические, но это объясняется тем, что Шевчук много ездил с войсками, с офицерами в Чечню и в Афганистан и песни его затронуты больной военной темой: «Умирали пацаны страшно, Умирали пацаны просто». Ездит в горячие точки (в январе 95-го в Грозном под пулями дает концерты), принимает участие в чрезвычайных гуманитарных операциях (в Кабуле особенно взяло за сердце), «серебряный крест» получил – а все зачем, спрашивается? За вдохновение? Приобщится к общественно-полезному делу? Чушь! За тем, что верит Шевчук в нас – в молодняк, что не боимся мы ни власть, ни черта, что не боготворим деньги, что верим в совесть и свои силы – главное, чтобы выжили, чтобы не всех перебили в войнах, «ДДТ учит патриотизму – без ненужной патетики, без пафоса, с душой». - Здесь, - он говорит, ссылаясь на солдат в Грозном, - я встретил самых настоящих людей – это и есть настоящий рок-н-ролл! Правильно. Значит, не просто так мы в иммиграции уже профессиональными меланхоликами стали, что вдруг заболели патриотизмом. Мы любим родину на безопасном от государства расстоянии. Быть может и поэтому тоже мы вели себя тихо и спокойно, без выяснения отношений, что ответственность, может даже (не побоюсь этого слова) вину на себе какую-то прочувствовали?.. «Ещ-ще! Шев-чук! Юрр-раа!» Кричали, когда концерт закончился. Не хотели мы отпускать легенду русского рока – когда еще он к нам приедет? Может так случиться, что и никогда. Видимо, легенда рока сам это понимал, и вернулся на сцену, руки в стороны раскинул, широко так улыбнулся да как вдарил – старое, знакомое. И даже проджазил немножко: «Россия – женщина с героическим прошлым Я для нее неактуален и вреден». И тут публика вскочила на ноги и начала плясать, выпуская скопленный в душе за все время пребывания в иммиграции пар. Еще полчаса прошли как одна минута. Заплаченные $100 оказались просто никчемной каплей в полученном море «швабоды» и связанных с этим воспоминаний. Я тогда еще подумала, глядя на зал, не супер густо заполненный иммигрантами, что если $100 это среднее что заплатил каждый, не плотно навариваются на гастролях основатели русского рока. Побродив среди пожимающих руку Шевчуку людей, и в ожидании своего часа, вышли на улицу. Там, в уголке скромно курит человек. В нем опознан Доца – Доценко, ударник. Сразу: «разрешите пожать руку, извлекающую такой напор! Звук у вас хороший». - Та не, - в шутку кивнул Доценко, пожимая руку, - это я просто хорошо притворяюсь, а звук на самом деле фигня. Первое, на что обращаешь внимание, слушая ДДТ – это натиск музыки, а потом приходят слова. Шевчук, как и любой в его (скажу на американский манер) «банде» только коротко благодарит и улыбается (видно, ему изрядно поднадоели с этим вопросом), когда обращаешь его внимание на музыку. Рок – это, первое, музыка, а уже второе слова. Если в математике 2+2=совсем не обязательно 4, то чтобы получить хороший рок надо иметь и музыку, и слова, иначе ответ выйдет исковерканным. А Шевчук – он как истинный учитель (таковым себя в глаза и в зеркало никогда не называющий) все же хочет, хочет вдолбить в наши непутевые головы простую истину: «Мама, это рок-н-ролл, Рок это я». Вышли. На улице было холодно. Мрачные ящики с бесценными инструментами мелькали от двери до двери. Тут стало ясно – концерт окончен. Лиричный дедушка-философ русского рока уезжал – в Чикаго. Сейчас он уже, наверное, обратно в Питере. Почему-то вспомнилась его пастельная песенка «Дождь», чем-то сильно похожая на рисунки сумасшедшего Дали и стало ясно, что за человек Шевчук – художник, рисующий словами на полотне музыки. Фиг знает, разное говорят, одни – что песни у ДДТ прокуренные стали, другие на небритый образ Шевчука молятся… А по-моему, обыкновенный человек необыкновенного таланта, который просто «дает обществу сокрушительный пинок правой ногой в левую ягодицу», - чтобы открыли глаза и включили мозги. Так что, действительно, каждый сам решает, кем хочет быть – героем или чмом.