В декабре в издательстве «Медузы» вышла «Белая дама» Сергея Лебедева — роман о маленьком шахтерском поселке под Донецком на пороге большой войны. По мнению критика Лизы Биргер, это текст, в котором зафиксированы все этапы распада, человеческого и общественного, и этот распад тесно связан с историей и прошлым.

Сергей Лебедев считается одним из самых переводимых современных русскоязычных авторов — его книги вышли более чем на 20 языках, замечены международными премиями и критиками. Но в России, даже несмотря на то, что романы Лебедева регулярно входили в шорт-листы почти всех крупных премий, он прочитан гораздо меньше. Хотя вот уж кого нельзя назвать автором, работающим на зарубежного читателя. Наоборот, трудно назвать писателя, которому так же важно быть услышанным соотечественниками. 
Начиная с дебютного романа «Предел забвения», вышедшего в 2010 году, Лебедев последовательно занимается осмыслением болезненного исторического опыта, о котором страна и рада бы забыть, но без работы с которым никакое будущее невозможно. Это можно было бы назвать проработкой травмы, если бы автор последовательно, в каждом романе, не показывал, как мы снова и снова заметаем травмы под ковер.
Первые книги Сергея Лебедева: «Предел забвения», «Год кометы», «Люди августа», — были посвящены попыткам погрузиться в прошлое, раскопать семейную историю и понять, кем являешься ты сам как итог ее десятилетий. Но уже «Дебютант» (2020) оказался романом более злободневным: в нем российский агент возглавляет охоту на беглого советского химика, изобретателя совершенного яда, который давно сидит в Европе и трясется в ожидании возмездия. По признанию самого Лебедева, он начал писать роман по горячим следам отравления Скрипалей
в Солсбери. Но, несмотря на актуальность сюжета, «Дебютант» в конечном счете тоже был книгой о прошлом — точнее, о том, как оно необратимо нас настигает. В романе «Белая дама» все эти темы доведены почти до безупречности.
Первокурсница Жанна возвращается из Харькова, где учится в университете, в родной шахтерский поселок под Донецком, чтобы ухаживать за тяжело заболевшей матерью. Мать, Марианна, была местной прачкой, но жители поселка подозревали, что роль ее гораздо серьезнее, ведь она доводила вещи до чистоты, которая, по ее собственным словам, «выше белизны».
В поселке Марианну называли Дамой, после ее стремительной смерти Дамой становится сама Жанна. Довольно быстро оказывается, что в этой колоде она не единственная карта. Есть еще Валька по прозвищу Валет — соседский мальчишка, который уехал в Москву, стал «космонавтом» и с удовольствием избивает демонстрантов на митингах, мечтая уничтожить что-нибудь побольше. Есть генерал Король, в прошлом заправлявший этими местами, а теперь вернувшийся из Москвы с особой миссией. Из-под земли за всеми ними наблюдает Инженер — когда-то он строил соседнюю шахту как чудо технической мысли и в итоге стал одним из многих, кто в ней упокоился. 
Все эти персонажи — не просто карты одной колоды. Каждый движим желанием вырваться из своей судьбы, будь то Валет, готовый ради лучшей жизни воровать хоть у мертвецов, или Король, мечтающий о большей власти и ради нее готовый строить все новые нагромождения лжи. Многомерно и пространство: под землей — шахты, на земле — привезенный из России ЗРК
, а над землей летают самолеты. Одна из отличительных особенностей любого романа Сергея Лебедева (пожалуй, сильнее всего она проступает в «Белой даме») состоит в том, что автор очень грамотно расставляет своих героев на предельно конкретном временном и пространственном отрезке. И, поскольку дело происходит в июле 2014 года, читатель раньше всех понимает, что и зачем здесь ездит — и куда скоро полетит.


Но и время в романе не застыло на этих пяти днях. Есть еще прошлое, оно выражено во вполне физическом образе шахты ¾. Это не простая шахта: всему поселку известно, что во время нацистской оккупации сюда сбросили тысячи тел убитых евреев. Вместо того, чтобы превратить шахту в мемориал, советские власти закрыли ее бетонной пробкой: им и самим было что там прятать. Теперь мертвые в шахте законсервированы — этот образ, мертвецов, которые не разлагаются и не исчезают, Лебедев уже использовал, например, в романе «Предел забвения», где писал о жертвах ГУЛАГа, навсегда сохраняющихся в вечной мерзлоте. Эти буквальные, физические тела на символическом уровне означают, что прошлое никак не может закончиться — и оно диктует будущее, которое не может не наступить. В романе события июля 2014 года вызывают события февраля 2022-го, и в некотором роде наоборот — как именно, станет понятно только в финале. Эта техническая продуманность романа окажется не такой уж и удивительной, если вспомнить, что из романа в роман Сергей Лебедев пытается сообщить своему читателю, в сущности, одно и то же, — а тот все так же делает вид, что не слышит.
В одной из центральных (и сильнейших) сцен романа, уже после трагедии, в ресторане собираются соучастники грандиозного убийства и делят добычу — женщину, которая выходит в центр и кружится в белом платье, как будто пытаясь отсрочить неизбежное. Тем временем каждый вокруг нее теряет человеческий облик, превращаясь в единое многорукое и многоглазое чудовище. Из-под земли Инженер называет эту новую тьму, пришедшую с востока, зомби: «отжившее, которое не хочет становиться отжившим». Пытаясь остановить наступление будущего, зомби обречены вновь и вновь повторять прошлое: снова убивать, снова ронять самолеты.
Лебедев как будто тщательно разбирает эту потерю человеческого на составные части. За ней — наследие советского времени, где служащих системе учат не различать добро и зло и не брать на себя ответственность, — ведь каждый просто выполняет приказ. В одном из эпизодов романа Валет, ухаживая за Жанной, приносит ей в дар самую дорогую помаду в мире. И, хотя героиня понимает, что подарок, скорее всего, украден у погибшей в крушении, слишком велико искушение нанести помаду на губы, поверить, что ее, Жанниной, ответственности здесь нет.
Еще одно искушение — искушение ложью. Генерал Король, которому приходится прикрывать катастрофу, прекрасно понимает, что соблазнительной живой лжи ему уже не придумать. Язык как будто выворачивает сам себя, «как если бы все значения слов перемешались, и добро на этом языке означало зло, мир — войну, справедливость — преступление, правда — ложь, черное — белое, свобода — рабство».
«Белая дама» Сергея Лебедева — это попытка вывернуть язык обратно, вернуть словам их изначальный смысл. Не бояться говорить о трагедии, а описать ее дословно, не отворачиваясь. Это тоже в каком-то смысле процесс очищения. И самое удивительное, что он работает. Не на уровне страны, конечно, но на уровне читателя, который давно уже этого прямого называния не слышал, а возможно, и сам подсознательно начал его избегать.
Это возвращение имен становится почти магическим актом. «Наша сверхъестественность, — объясняет в романе Инженер, — это невозможность технически объяснить случившееся с нами». Но если мы не способны говорить об этом, давайте начнем с малого, хотя бы у себя в голове отделяя мир от войны, освобождение от рабства и правду от лжи.