Гоголь В Борделе

«Гуцуло-цыганский метало-punk», как описала сама себя и свое творчество пестрая банда, более известная простым обывателям как первый и весьма оригинальный создатель направления gypsy punk, причем, не просто так, а с улюлюканьем, гиками, дикими плясками и невероятным смешением слэнгов украинского, русского, итальянского и английского – вот что такое, в кратком изложении, Gogol Bordello: «Start wearing purple for me now All your sanity and wits they will all vanish I promise, it's just a matter of time So Фио-фио-фиолетта! етта! Ва-ва-ва-вая дама ты моя! Эх, подайте нам карету, вот эту, и мы поедем к е*еням!» Люди, не знакомые с понятием Gogol Bordello, и вознамерившиеся оценить качество музыки, в том числе и песен, этого ансамбля (не хочу оскорблять этот сборняк замечательных людей, обозвав их «группой»), пусть избавятся от намерения разобрать слова – это, как показала практика, во время концерта невозможно. Зато напор музыки, колоритный, насыщенный фольклором, остро приправленный металлом, сносит с ног на первых минутах и заставляет рафинированного любителя попсы плясать цыганочку под ручку с небритым фанатом рок-н-ролла. «Это все is about keeping up the fire!» Разводил руками водевильного вида усатый дядька, вперив в меня свои огромные голубые глаза. Он же – Женя Гудзь, гениальный и абсолютно бесшабашный главарь десяти человек, организованных под знаменем многонациональности и упакованных в звуки альтернативного панк-рока, сметающего на своем пути абсолютно все. Когда грянул концерт, на который, к слову, собралось около тысячи человек, народ начал бурно, хотя и вполне цивильно, прискакивать да притопывать. Справа от меня удивлял разнообразием движений в столь тесном пространстве Ди-Джей Артемий, а слева немытого вида волосатый панк выписывал кренделя – при всем при этом, на лицах обоих застыло заинтересованно-осмысленное выражение, так что я не боялась быть растоптанной фанатически обеспокоенными поклонниками. «It’s f*cking awesome!» В порыве раскинул руки в стороны усатая легенда gypsy punk немного позже, на мой вопрос, как он относится к фанам, лезущим на сцену лобызаться. Так-то оно так, но я не могла не услышать, как ворчали себе под нос техники, собирая расплющенную аппаратуру после концерта. Надо отдать должное самому создателю этого музыкально направления – Женя бывший иммигрант из Украины, прокатился через Италию и обосновался в Штатах, из такой же обыкновенной семьи, что и все остальные нормальные среднестатистические иммигранты предыдущей волны. Все же, лирико-меланхолические позывы он слышит не из родного города Киева, как считают многие – а из Карпат, откуда и берет курни раздольная гуцульская беспредельщина, насыщенная фольклором и живой горячей, пульсирующей страстью, его музыки. Когда в 99 году усатый герой цыганской сказки стартовал свою таранту (те, кто не знаком с этим словом, перевожу – чечетку), это были люди, готовые давать представления (больше напоминающие шоу по штурмовому напору колорита музыки и самого действа на сцене), за 50, а то и 20 баксов за весь концерт. Это сейчас к ним стремиться присоединиться каждый, это сейчас «америкосы», поляки, украинцы, русские и, в принципе, иммигранты всех национальностей, выстраиваются в очередь, чтобы получить автограф и слезливо прошептать на ухо артисту «ты – мой герой!». За девять лет, коллектив прошел через огонь становления и признания, через воду интенсивных компрометирующих интервью (Rolling Stones, между прочим, любящий находить эдакие самобытные алмазы уличной музыки, признал Gogol Bordello уникальным ансамблем, гениально начавшим новое направление в музыке) и медные трубы «primal release» (фундаментальную основу любого музыкального вознаграждения). И теперь, подписывая дрожащие в руках поклонников диски, плакаты и прочую подобную утварь, Женя подписывается под пройденным им, облитым потом и водкой, жизненном пути. За малость сутулыми плечами артиста – работа плечо к плечу с Elijah Wood над удивительно богатым украинско-еврейской культурой фильмом Everything Is Illuminated и наставление Мадонной в ее фильме Filth and Wisdom. Надо отметить, что Мадонна плясала в обнимку с Женей под цыганско-гуцульские мотивчики с истинным энтузиазмом и шиком. В небольшого размера себе, этот человек сочетает все, что, в пределах разумного, можно и нельзя: певца, директора, гитариста, актера, философа-алкоголика, циркача…и даже модель. Да-да, это именно Женечка Гудзь послужил усатой взъерошенной музой для изысканных парней из Gucci: с его небритого образа снизошло вдохновение на дизайнеров создать свою мужскую коллекцию. Женя тут же не преминул случая продемонстрировать контраст между глубокой синевой его трусов и насыщенным красным цветом его футболки, на которой любимый всеми нами волк все грозится зайцу «Ну, погоди!». Эти трусы, к слову, интриговали многих барышень в зале – ибо каждую минуту все с напряжением ожидали, что полосатые трико с Жени съедут окончательно, и под ними, вдруг, ничего не окажется. Некоторые считают, что творчество Gogol Bordello призвано работать на позитивную популяризацию Украины – чушь это все, и ерунда. Потому как этот беспокойный коллектив уже давным-давно создал свою собственную страну – крепкую настойку традиций украинско-цыганского фольклора, замешанную на восточно-европейских инструментах (аккордеон, балалайка, скрипка…) и выдержанную в лучших традициях иммиграции, как раз поколения самого Жени: «першоi, другоi та третьой хвиль». В Америке, Гоголя и бордель воспринимают как диковинку, маскарад и вообще как представление в духе «цыганская гулянка на гуцульской свадьбе», а на старой Родине – как какой-то оригинальный бурлеск, с шампанским, коньяком и «цыгарками». Но в любом случае, и в любом месте, и в абсолютно любой аудитории, Gogol Bordello завоевывает поклонников с ударной силой, сравнимой, наверное, только с «Мамаевым набежищем». Концерт, музыка, творчество Gogol Bordello – это шоу с чертовщиной и безудержным весельем по принципу коллектива «живем однажды». К слову о философе-алкоголике, это Женя Гудзь выдвинул теорию, что мы, люди то есть, крепко застряли своими задницами в хитроумной западне – мучаемся сегодня для какого-то туманного «завтра», мол – «будет завтра на нашей улице праздник», или «поработаем сегодня, а завтра будет нам счастье». Правильно думать нужно так, чтобы жить и быть счастливым сегодня, «не теряясь и не выпадая из обоймы», конечно, как торопливо добавляет Женя. Сам он живет на краю, включая и впитывая в себя, как губка, всю эстетику, всю мотивацию и весь позитив из жизни, да и просто из всего, что попадает на пути этого непростого и, несомненно, немного сумасшедшего человека. «Я вот терпеть не могу журналюг, которые фигню всякую строчат!..Ты чего, - говорит, - все так запомнишь?» Спрашивал он меня, не заметив ни ручки, ни бумажки в моих руках. На этот необычный вопрос, уже под конец моего разговора с Женей, я ответила, только пожав плечами, я не из тех, кто любит брать интервью, задавая вчерашней свежести постные вопросики, записывая их на диктофон, а потом маниакально переписывать все на бумажку. В таком случае это – не интервью, это так, возможность присосаться к какой-нибудь знаменитой заднице губами своего журнала. Попала, видимо, в точку, потому что разговор у нас закончился словами: «Ну – одесситка, задай жару!» Не знаю, какого «жару» я задам, но вот Gogol Bordello задал хорошего на концерте. Голубые огни весьма мудрено сочетались с ржавого цвета плакатами и яркими костюмчиками самих артистов. Разговаривали на всех языках – кто что знал и, что самое удивительно, мы все друг друга понимали. Особенно это стало ясно, когда народ повалил к Жене за «меморабилией»: тонкие возгласы, впоследствии ставшие умоляющими, охранника и вышибалы «сойти со сцены» потонули в различных глубокомысленных (вполне, кстати, беззлобных) комментариях на русском, английском и украинском («а пiшов бi ти…») языках. Вот как: наши иммигранты становятся дружной сплоченной массой только, как доказывает опыт, в порывах творческого единомыслия. Единомыслия еще и потому, что на концерте людей, которым бы идея фольклорного панк-рока Гоголя в борделе не понравилась, попросту не нашлось. А были всякие: были и те, которые на этом концерте оказались вынужденно. Например, тот самый вышибала, на загривке которого так замечательно проскакал бы Женя, или те же бармены (которые, да будет вам известно, еще как выплясывали за стойкой). В общем, как говорит сам главарь Гоголя – приходите, а там будет видно. Причем, что самое интересное – четверть публики на концерте были «друзья» фанатов, то есть, ничего не подозревающие лопухи (и я в их числе), которых на концерт затащили посулами, выпивкой и прочими сладостными нашептываниями. И вот такие лопушки уже на второй (я, как человек весьма циничный, продержалась до третьей) песне начали подтанцовывать в стиле, о существовании которого до сих пор не подозревали. Но это все – так, лирика. А на самом деле, есть музыка и есть энергетика, и первое без второго получается «обед бедного студента». Я же считаю, что Гоголь в борделе – это первоклассного качества пиршество, на котором можно ожидать всякое дебоширство, все – без мятущихся между стульями охранников. Буйным парням из Гоголя каким-то образом всегда удается держать ситуацию со штурмующими авансцену фанатами под контролем. «I know it all from Diogenis to Foucault from Lozgechkin to Paspartu И я клянусь, обоссав два пальца что музыка пошла от Звуков Му» Надо отметить, что Женя, пусть напрямую никак не пересекаясь с оставшимися на старой Родине двигателями альтернативной рок-музыки, всецело поддерживает и «поважает» «Звуки Му», «Воплi Вiдоплясова» и прочих в той же категории. На полке мировой музыки Gogol Bordello занимает уникальную позицию, вынырнув из мира культуры и традиций – в мир реальной жизни рока и металла. И в свое время Женя и Ко провели весьма увлекательный тур – по всем самым творчески-прилизанным театрам и выставкам мира – Tate Gallery была одним из этих мест, куда кого ни попадя не пустят, понятное дело. Наверное, это он сделал, чтобы оставить свой жирный отпечаток на их отполированном, причесанным цензурным стилем, творческом паркете. А почему бы и нет? Кто-то же должен трясти этот мир – ведь мы живем, пока из нас сыпется. А из Жени не просто сыпется – из него валит снежной лавиной. Это человек, который заставит (своим видением «процесса») аккордеон выдавить из себя что-нибудь из коллекции Карлоса Сантаны, причем это будет звучать так, как будто Карлос че-то попутал и на самом деле задумал свою мелодию для аккордеона, а не для гитары… «For the boots of decent life they are just too small for me! Ах ты тетенька пачкунья, Ай ты дядька мойдодыр! Ran Taranta Super Taranta! Harem in Tuscany!» В целом - эффектно. «Очумелые ребята! Сколько энергетики!» - Взбудоражено кричал мне в ухо какой-то русскоязычный молодой человек, когда по окончанию концерта с разных сторон понеслось «Ма-ла-дцы! Ма-ла-дцы! Ещ-ще!» Сногсшибательное шоу произвело фурор. Женя бешено носился по сцене, прыгая, роняя себя на пол, взлетая куда-то над техникой, выделывая виртуозное жонглирование микрофоном, разрывая на части струны гитары, он даже успел вытащить одного до слез счастливого фана – счастливчик был из наших, так как враз задал «казачка». Азиатские танцовщицы, по совместительству «подпевка», удивляли цирковой ловкостью, харизматический скрипач Сергей Рябцов сумасшедшее выжимал из инструмента все возможное и невозможное, умудряясь не попадаться на пути Жени, да, в общем, весь коллектив дышал одним носом – через ноздри ультиматума всем известным направлениям музыки. «Держись, ребята!» Gogol Bordello готов «kick ass»!