Одновременно по всему миру 22 октября выходят мемуары Алексея Навального — «Патриот». Он начал писать этот текст еще до возвращения в Россию и продолжал работать над ним в тюрьме. На русском языке книгу Навального выпустили близкие и соратники политика. Специально для «Медузы» писатель и журналист Михаил Зыгарь прочитал автобиографию Алексея Навального — и рассказывает, почему этот страшный текст дарит надежду.

Что останется от нас через сто лет? Что будут знать о нас и о нашем времени те люди, которые будут жить в следующем столетии? Они вряд ли запомнят много. Два-три имени? Может быть, несколько фильмов и книг? А может, и того меньше? Кто будет для них главным героем России начала XXI века? Путин или Навальный? 
Я прочитал книгу «Патриот» примерно месяц назад и с тех пор думаю об этом. У меня даже есть ответ. 
Это книга в очень понятном жанре. Это Евангелие. Оригинальное Евангелие было написано две тысячи лет назад Лукой, Марком, Матфеем и Иоанном. Для новой российской версии евангелисты не понадобились. Оттого читать его еще страшнее. Это Евангелие от Мессии — книга о том, как человек осознанно идет на смерть. По пути он терпеливо объясняет, зачем это делает, как к ней готовится — и как ее победил. 
Книга начинается со слов «Умирать было совсем не больно». С одной стороны, мы понимаем, что автор, то есть Алексей Навальный, так шутит. С другой — мы знаем, что с автором, то есть с Алексеем Навальным, в итоге произошло. 
Сюжет этой книги нам вообще хорошо известен. Что тут особенного? Человек идет на Голгофу, старо как мир. Однако мы все были свидетелями этой истории: он все это время шел мимо нас. Мы хорошо его видели, некоторые из нас с ним общались, кто-то писал ему письма, кто-то митинговал в Гефсиманском саду, а кто-то твитил «Варавва невиновен!». Но поскольку мы были внутри, мы не узнали этот сюжет. Наша оптика не позволяла распознать в нем библейский. Поэтому Алексей написал для нас книжку. Не для нас даже, а для наших правнуков. На расстоянии им будет намного легче разобраться. 
Самое пугающее в этой книге не сама история, мы ее знаем наизусть, — а то, как меняется слог автора по мере того, как он приближается к смерти.
Начинается книга весело и легко. Навальный шутит, вспоминает старые анекдоты, подробно рассказывает истории из детства. Внимательно воссоздает атмосферу позднего Советского Союза и разрушенной России начала 1990-х. Поначалу кажется, что это автобиографический художественный роман. Вот автор маленьким мальчиком едет в деревню около Чернобыля. А вот он, укутанный в самую теплую одежду, забирается в промерзший автобус, чтобы вернуться домой из детского сада. А вот его обворовывает старший одноклассник, и Навальный — нерд, который не любит драться, а любит читать, — не знает, как ему быть. 
Книга начинается так только потому, что у Навального-автора еще есть время. В августе 2020 года его отравили «Новичком», но неудачно. Он лечится в Германии. И в этот момент приступает к тексту. У него достаточно времени, чтобы пошутить, провести историческую параллель, сделать так, чтобы книга выглядела увлекательным чтивом. 
Но потом, в январе 2021 года, Навальный прилетает в Россию, и его немедленно сажают в тюрьму. В своем тексте он подробно объясняет, зачем вернулся, причем несколько раз: это его выбор, его Голгофа, он осознанно идет навстречу собственной гибели — потому что это его жертва ради России. 
Он дописывает автобиографию в прежнем ключе до самого, наверное, важного и любимого момента в своей жизни — знакомства с Юлей. Это наиболее смешная и светлая часть книги. Ее Навальный пишет в тюрьме — и мы знаем, что его к тому времени уже разлучили с женой. Более того, мы — из сегодняшнего дня — знаем, что навсегда.
В следующих главах Навальный гонится: он торопится, чтобы успеть. Опускает подробности, умещает несколько лет на одну страницу. Эти десять лет, с 2010-го по 2020-й, — самые активные, самые звездные, самые яркие годы его политической жизни. В этот период Навальный был острым, резким, саркастичным, — но в книге у него больше нет времени на подробности. Он бежит наперегонки со смертью — кто знает, может быть, его убьют уже на следующий день, — поэтому он должен успеть написать книгу до конца. 
Он успевает. Он заканчивает свою автобиографию — вплоть до посадки в тюрьму. И в этот момент начинается следующая часть книги. И это уже совсем другая литература — и совсем другой Навальный. Дальше — его тюремный дневник. 
Это очень страшная часть. Потому что он пишет в основном про еду. Каждый день про еду. А потом он начинает голодовку. И тоже пишет про еду — но уже про то, что он и вправду голодает и не собирается сдаваться, пусть даже сотрудники тюрьмы подсовывают ему в карманы конфетки и жарят у него на глазах курицу. 
Эта часть поразительна тем, что в ней появляется Навальный, которого лично я не знал. Я никогда не наблюдал его таким. Я не помню момента, когда было видно, что он страдал, — момента, когда у него не было больше сил улыбаться. 
Навальный постоянно писал из тюрьмы письма. Некоторые из них стали постами в инстаграме. Еще он писал сотням друзей и тысячам незнакомых людей. Писал и мне. И во всех этих посланиях он был неизменно лучезарным: всегда очень смешно шутил, подбадривал — и никогда не давал понять, насколько ужасна его жизнь в тюрьме. Даже собственную голодовку он всегда комментировал с ироничной ухмылкой. 
В тюремном дневнике видно совсем другое лицо: ему очень тяжело. И читать эти строки тоже очень тяжело. Этот бесстрашный человек, политик и интеллектуал, пишет про еду, про еду, про еду. Это ужасает, но оторваться все равно невозможно. Потому что ты начинаешь понимать, что изменение стиля — точное отражение эволюции самого героя. 
Английская версия, кстати, отличается от русской, там приводятся еще и инстаграм-посты. Я надеюсь, что следующие русские версии тоже будут ими дополнены. Для будущих поколений этот контекст тоже важен.
А потом, после окончания голодовки, слог меняется еще раз. Вместо маленьких записочек начинаются философские размышления. Навальный готовится к смерти. 
Например, он описывает, как его убьют. Размышляет, как надо относиться к предстоящей смерти. И объясняет, как примирился с нею. 
Потом рассказывает, как готовил к своей смерти Юлю. И радостно констатирует, что Юля все поняла правильно: она справится. Жена относится к неизбежному так же твердо, как и он сам. 
Записи становятся все более редкими. У Навального все меньше возможности писать: ему банально не дают бумагу и ручку, ему не позволяют ничего передавать адвокатам, и даже самих его адвокатов сажают в тюрьму. Наконец, две или три его тетради изымают охранники — очевидно, какая-то конфискованная часть этой книги где-то сейчас лежит в сейфах ФСБ. 
В последних страницах книги появляется Иисус — старик Иисус, как называет его сам Навальный. Он отзывается о нем как о старшем сокамернике, товарище по несчастью, коллеге, который тоже через все это прошел, поэтому поймет и поможет. 
Книга обрывается. Главный герой действительно убит, ровно так, как и предвидел. 
Что делает эту книгу Евангелием? То, что в ней есть очень ясная идея. Навальный объясняет, ради чего умер: он твердо верил, что Россия может быть свободной демократической страной. Не империей, не диктатурой, не исключительным царством с какой-то сверхмиссией, загадочной душой и особым путем. А нормальной страной, в которой люди будут счастливы. 
Идея, ради которой Навальный-человек пошел на Голгофу, может научить новые поколения верить. Россия так долго была страной циничных людей — которые знали, что ни во что верить нельзя. Да и вообще — верить во что-то казалось просто глупым. Но у будущих поколений есть шанс измениться и поверить. 
Вряд ли мы скоро узнаем, кто победил в этом историческом споре — мессия или царь Ирод. Через сто лет люди будут точно это знать.