На Netflix вышел седьмой сезон антологии «Черное зеркало». Предыдущие попытки шоураннера Чарли Брукера взяться за страшные футуристические сюжеты зрители не оценили (отзывы о шестом сезоне были, мягко говоря, сдержанными). Возможно, именно поэтому теперь он обращается несколько раз за сезон к десятилетиям, когда будущее не казалось таким мрачным, каким оно в итоге получилось. Этот разворот идет шоу на пользу, но и дает окончательно понять, что автору больше нечего сказать по теме пугающих новых технологий.

Первый сезон «Черного зеркала» вышел в далеком 2011 году, когда массовый пользователь еще не знал о нейросетях, а реальный мир и интернет, как теперь кажется, были куда дружелюбнее. Сериал-антология рисовал антиутопичный мир будущего, в котором технологии разрушают все живое и человеческое. И вот в 2025 году то, что было предсказано в прошлом десятилетии, вполне обернулось правдой: безумные технократы, криптовалюты, цифровые черные рынки, фейк-ньюс и соцсети, влияющие на политику, стали обыденностью. Сегодня «Черному зеркалу» как будто уже нечем удивить, а сам сериал кажется чем-то архаичным, из далекого доковидного прошлого. Низкие оценки предыдущего сезона только подтверждали это. 
Перед автором сериала Чарли Брукером стояла непростая задача: с одной стороны, вернуть интерес зрителя к сериалу, а с другой — понять, как работать с современностью, которая в чем-то обошла смелые гипотезы первых сезонов «Черного зеркала». Брукер решил вернуться к классической формуле сериала и больше не экспериментировать, — интерактивный «Бандерснэтч»
и финал шестого сезона, который представлял демоническое «Красное зеркало», кажется, остались в прошлом. 


Netflix
Хотя «Черное зеркало» играет на страхах перед техническим прогрессом, все-таки настоящим злом в сериале всегда были люди. Чудеса науки используются не для того, чтобы сделать мир лучше, но, как правило, из слабости и эгоизма.
Идея Брукера изначально состояла в том, чтобы поставить перед зрителем кривое зеркало, в котором проглядывается изнанка реальности. И седьмой сезон получился более интимным, приближенным к человеку и его чувству одиночества во враждебном мире. 

Netflix
Открывает антологию сюжет о мужчине, который подписался на дорогой сервис, позволяющий продлить жизнь его умирающей жене. Чтобы через женщину не транслировалась реклама, нужно перейти на более дорогой план подписки. Простой механик (Крис ОʼДауд) не может этого себе позволить, но и расстаться с женой (Рашида Джонс) у него не хватает сил. В этом эпизоде полно сатиры на стриминги и зависимость от гаджетов, но все же он скорее говорит со зрителем о сочувствии и беспомощности. История рабочего, чью жизнь и любовь разрушил капитализм, вполне представима в антологии старой советской фантастики. 
В мире Чарли Брукера будущее всегда враждебно и опасно, поэтому ему свойственно с ностальгией и тоской смотреть назад. Об этом третий эпизод «Отель Ревери», в котором чувствуется дух «Сан-Джуниперо», одного из лучших эпизодов «Черного зеркала». Сюжет разворачивается вокруг актрисы (Исса Рэй), которая снимается в ремейке классической черно-белой мелодрамы в стиле «Касабланки» — при помощи нейросетей ее могут буквально перенести внутрь старого фильма.
Брукер обыгрывает известный мем «ремейк от Netflix» — темнокожая лесбиянка играет главную роль, которая в оригинале принадлежала белому мужчине, — но пародией эпизод не исчерпывается. Он о попытке лучше понять прошлое, где за чарующим фасадом часто скрывались боль и страдания, как у актрисы Дороти Чемберз (Эмма Коррин), в чьей судьбе угадываются черты Джуди Гарленд и других икон старого Голливуда. 

Netflix
О другой попытке услышать голоса прошлого и отыскать в них ответы на вопросы настоящего рассказывает, пожалуй, лучший эпизод седьмого сезона «Панегирик».
Одинокий мужчина (Пол Джаматти) получает известие, что его бывшая девушка, с которой он встречался в далекой юности, умерла. Сервис Eulogy помогает реконструировать воспоминания и поделиться ими с родственниками, составить многообразный портрет усопшего. Но проблема в том, что у Филипа ничего не осталось от их прошлой жизни, кроме обрывков фотографий, а сам он даже не может вспомнить лицо своей возлюбленной. Вместе с искусственным интеллектом он путешествует по своей юности и пытается разобраться в том, что произошло, — и это редкий случай, когда технология в «Черном зеркале» несет благо.
Эпизод исследует тему памяти в современном цифровом мире и то, как из маленьких сохранившихся фрагментов восстанавливается прошлое. Во многом этому же, но с противоположной стороны посвящен и второй эпизод «Bete Noire», где пережитая в юности травма заставляет одну из героинь вновь и вновь возвращаться к ней, подпитывая жажду мести. 
Мир до интернета явно очаровывает Чарли Брукера, и дважды за сезон (четвертый и шестой эпизоды) он возвращается в 1990-е, к золотой эпохе видеоигр и гик-культуры: ретрокомпьютеры, дискеты, журналы и комиксы, а главное — искренняя жажда того поколения творить. Затем пришли корпорации, которые превратили все в фарс и средство зарабатывания денег. Неслучайно в четвертом эпизоде утраченная видеоигра из 1990-х фактически пытается исправить современный бездушный мир (главный герой этой серии в исполнении Питера Капальди, как некогда и сам Брукер, пишет для журнала PC Zone
).
Последняя глава антологии — прямое продолжение популярного эпизода из четвертого сезона «Черного зеркала» «USS Callister», получившего премию «Эмми» в 2018 году. И здесь сюжет строится на противостоянии гениального гейм-дизайнера (Джесси Племонс), придумавшего игру у себя в гараже из одной любви к фантастике (аналог Star Trek), и его богатого босса (Джимми Симпсон), который хочет много денег. 

Netflix
Этой тоской по прошлому пронизан весь седьмой сезон, и, кажется, в этом одновременно и его удача, и главная проблема. Новое «Черное зеркало» получилось ощутимо лучше, чем несколько предыдущих. Звездный состав, истории и персонажи, которым легко сочувствовать, и фирменный авторский стиль Брукера — можно сказать, что сериал снова вернулся в прежнюю форму.
Только былого эффекта достичь уже невозможно, потому что о будущем «Черному зеркалу» больше нечего нам сказать. Брукер всегда хотел себя видеть таким же создателем миров, как и его любимые гейм-дизайнеры из 1990-х, — и тоже пошел на сделку с большой корпорацией Netflix, чтобы реализовать свои мечты. Но наступил момент, когда нужно остановиться.