Индия и Пакистан оказались на грани войны после того, как террористы 22 апреля атаковали туристов в городе Пахалгам в индийском штате Джамму и Кашмир. Вооруженные боевики убили 26 человек. Индия возложила вину на Пакистан. Официальные лица Пакистана предупреждают, что вторжение армии Индии «неизбежно». Несмотря на это, большинство стран сохраняют нейтралитет, ограничиваясь призывами к сдержанности. Как конфликт между двумя ядерными державами обострился за последнее десятилетие — и почему попытки мирного урегулирования срываются уже более полувека? «Медуза» поговорила об этом с научным сотрудником аналитического центра Hudson Institute
в Вашингтоне Апарной Панде.

Апарна Панде


— Начну с того, что напряженность между Индией и Пакистаном, возможность эскалации до войны — все это уходит корнями в конец 1980-х
. За это время в конфликте образовался характерный цикл: сначала на территории Индии происходит террористическая атака, затем страна обвиняет в нем группировки, базирующиеся в Пакистане. В большинстве случаев это действительно так, хотя иногда за ними может стоять местная поддержка, особенно если атаки происходят в Кашмире. Но в целом речь идет о группах, которые поддерживаются пакистанской военной разведкой.
Исторически Индия ограничивалась дипломатическим осуждением Пакистана и призывами к международному давлению. Но с 2016 года ситуация изменилась — индийское правительство начало отвечать «хирургическими ударами»
. Спустя три года таких действий, в 2019 году, ситуация эскалировалась из-за авиаудара по предполагаемому лагерю боевиков, что привело к последней до сегодняшнего дня крупной серии
вооруженных столкновений.
Обе страны понимают свой ядерный статус, поэтому любое движение в сторону конвенциональной войны означает приближение к потенциальному ядерному конфликту. Ни одна из сторон этого не хочет. Тем не менее, напряженность между Индией и Пакистаном всегда привлекает внимание международного сообщества. Индия ожидает, что международное сообщество окажет давление на Пакистан. В свою очередь, Пакистан считает, что международное сообщество будет давить на Индию. 
Пакистанская сторона говорит о возможных ударах со стороны Индии, потому что это именно то, что произошло в последние два раза. Пакистан хочет, чтобы международное сообщество оказало давление на Индию и предотвратило подобные действия. Заодно такие заявления представляют Индию как агрессора, стремящегося изменить статус-кво.
По моему мнению, Индия в ближайшие дни действительно может нанести удар. Именно это произошло в 2016 и 2019 годах. Нынешний премьер-министр Индии Нарендра Моди — это человек, который не верит в стратегическое сдерживание. Он верит в зеркальный ответ. При этом каким именно будет этот удар, никто не знает.
— 
— В краткосрочной перспективе это зависит от того, будет ли международное сообщество, особенно США, вовлечено в ситуацию и окажет давление на обе стороны — призовет Индию к сдержанности, одновременно требуя от Пакистана принять меры против террористических групп, которые атакуют Индию каждые несколько месяцев.
Но пока что администрация Трампа проявляет к конфликту между Индией и Пакистаном крайне слабый интерес. Госсекретарь США Марко Рубио разговаривал с обеими сторонами, но сам президент Трамп проявляет к конфликту очень мало внимания
.
В долгосрочной перспективе необходим диалог между двумя странами. Диалога на уровне лидеров Индии и Пакистана не было с 2015 года. Обе стороны сократили дипломатические контакты после конфликта
в 2019 году, а совсем недавно их урезали
еще больше. Нет представителей, не выдаются визы, отсутствуют торговые переговоры, нет даже таких форматов, как крикетные матчи или иные формы народной дипломатии.
Поэтому необходимы дипломатические контакты и диалог по вопросам, представляющим интерес для обеих сторон. Но это невозможно, когда в Индии общество разгневано терактами, которые происходят каждые несколько месяцев, а в Пакистане люди возмущены, потому что считают, что Индия стремится отменить итоги раздела
спустя 77 лет.

— Террористические атаки в индийском штате Джамма и Кашмир происходят уже несколько лет. В 2019 году, когда между двумя странами в последний раз произошла эскалация, это тоже было связано с терактом против индийских сил правопорядка. Смертник опубликовал видео, в котором заявил, что входит в боевую группировку, базирующуюся в Пакистане. В то время именно это привело к экскалации.
В 2021 году страны подписали соглашение о прекращении огня. Но между 2021 и 2025 годами в индийском Джамму и Кашмире нападения происходили каждые несколько месяцев. Их целью были силы правопорядка или парамилитарные
подразделения. Атаки не были направлены на гражданских, поэтому результатом стали немногочисленные смерти среди сил безопасности. Поэтому эти отдельные смерти за последние четыре года могли в сумме стать значимыми для экскалации конфликта.
Эти нападения проводили группы, которые пересекали границу из Пакистана. Последний теракт в Пахалгаме отличается от предыдущих. Во-первых, он был масштабнее, в нем убили 26 человек — 25 индийцев и одного гражданина Непала. Это самая крупная атака на мирных жителей в Индии со времен терактов в Мумбаи
в 2008 году. Это также самая крупная атака в Кашмире со времен резни в Читтисингхпуре
в 2000 году, когда Индия готовилась принимать президента США Билла Клинтона.
Вот почему эта атака столь значима. Она сравнима с другими крупными терактами, организована на религиозной почве и направлена против гражданского населения.
Военные индийской армии в Калькутте, Индия, 27 апреля 2025 года
Sudipta Das / NurPhoto / Getty Images

Сотрудники индийских сил безопасности на месте нападения боевиков на туристов в Пахалгаме, 24 апреля 2025 года
Adnan Abidi / Reuters / Scanpix / LETA



Индийские военные в Сринагаре на территории Джамму и Кашмир, 26 апреля 2025 года
Firdous Nazir / NurPhoto / Getty Images

— В 1970–1980-е годы в Афганистане шла война. США и многие другие страны мира поддерживали моджахедов в борьбе против советских сил и поддерживаемого ими режима. США и Саудовская Аравия финансировали пакистанских военных, которые затем передавали деньги и оружие афганским моджахедам, занимались их обучением. Из этих групп впоследсвии выросла даже «Аль-Каеда».
По окончании афганской войны в 1989 году многие бойцы стали талибами, другая часть покинула страну. Именно в это время Индия начала сталкиваться с проблемами в Кашмире. Пакистанская военная разведка готовила и отправляла туда моджахедские группы. То есть они поддерживают прокси-группы против Индии.
Это происходит, потому что пакистанские военные считают, что Индия — это экзистенциальная угроза, с которой сталкивается Пакистан. По их мнению, Индия стремится отменить раздел 1947 года, вернуть себе Пакистан и включить его в состав индийской территории. Чтобы не допустить этого, пакистанские военные выстроили свою армию, создали ядерное оружие для паритета с Индией, а также занялись субконвенциональной войной — создали прокси-группы, которые проникают в другие страны и совершают атаки. Затем все можно отрицать и перекладывать ответственность на эти группы.
Теперь, что касается конкретных групп. Организация «Фронт сопротивления» — это по сути филиал других трех боевых группировок, базирующихся в Пакистане и регулярно совершающих нападения на Индию: «Лашкар-е-Тайба», «Джаиш-е-Мухаммад» и «Харакат уль-Муджахидин». С индийской точки зрения не так важно, что теракт не был официально санкционирован пакистанскими военными. Эти группировки все равно поддерживаются, финансируются и допускаются к существованию в Пакистане.

— Нарендра Моди стал премьер-министром в 2014 году, и, как и каждый премьер-министр Индии до него, протянул руку Пакистану. Когда состоялась его инаугурация, он пригласил всех южноазиатских соседей — глав государств и правительств — и тогдашний премьер-министр Пакистана Наваз Шариф присутствовал на церемонии. В декабре 2015 года Моди поехал в Пакистан. Он посетил Афганистан, а затем сделал остановку в пакистанском Лахоре, чтобы посетить свадьбу внучки премьер-министра Шарифа. Они провели беседу и договорились продолжить диалог.
Всего через несколько недель произошло нападение на индийскую военную базу в Патханкоте, штате Кашмир. Еще через три месяца теракты снова произошли в штатах Пенджаб и Кашмир. И снова повторился классических цикл — индийский и пакистанский премьер-министры встречаются, договариваются о начале диалога, начинают его, затем происходит теракт, и всё приостанавливается.
С 2015 года не было встреч между главами государств или правительств, потому что индийская сторона заявила, что пока Пакистан не примет меры против террористических групп, которые нападают на Индию, официальный Дели не будет вести диалог с Пакистаном. Пакистанская сторона, в свою очередь, говорит, что пока не будет решен вопрос Кашмира, она не будет вести диалог с Индией. Сейчас мы видим тупик.
Кашмир — это очень важный вопрос, для Пакистана даже больше, чем для Индии. При этом в 2019 году Индия также изменила статус
штата Джамма и Кашмир.
Некий прогресс произошел в 2021 году. Страны подписали соглашение о прекращении огня, которое продержалось четыре года — до последнего теракта. Также велись разговоры о возобновлении торговли, началась неофициальная дипломатия, через которую стороны могли восстановить какие-то торговые и базовые дипломатические отношения. Был шанс, что эти процессы могут продолжиться, если бы не произошел последний теракт. Но он случился и вновь отбросил страны назад, в тот же самый цикл. Пока всё не утихнет, прогресса не будет.
Что касается внутренней политики — исторически премьер-министры Индии, независимо от того, принадлежали они к правым или левым, всегда хотели лучших отношений со всеми соседями Индии, включая Пакистан. Да, они требовали от Пакистана борьбы с терроризмом, но при этом старались вести диалог, переговоры, поддерживать дипломатические каналы и связи между людьми, чтобы укрепить доверие и выстраивать отношения, а затем уже заняться трудными вопросами.
Но с 2008 года, после терактов в Мумбаи, общественное мнение в Индии по отношению к Пакистану изменилось. Вместо того, чтобы говорить «давайте наладим отношения», большинство людей теперь хотели бы вообще не иметь никаких отношений с Пакистаном, желая изоляции и наказания за нападения.
Конечно, это дополнительно усугубляется круглосуточным вещанием телеканалов и соцсетями. Это в свою очередь влияет на внутреннюю политику, потому что мы живем в эпоху, где популизм, национализм, шовинизм помогают выигрывать выборы. И чем возмущеннее общественность, тем выше будет поддержка на следующих выборах. Вот что сейчас происходит в Индии.
Одновременно теракты всегда выгодны пакистанским военным. Они всегда могут сказать: «Индийцы угнетают мусульман и кашмирцев, поэтому произошел теракт. Это не имеет к нам никакого отношения, но Индия снова винит нас, что означает, что Индия всё еще хочет отменить раздел 1947 года. Поэтому мы должны сплотиться!» 
Теракты усиливают пакистанскую армию и делают действующих начальников штаба армии популярнее. Их имидж пострадал из-за ареста
и заключения бывшего премьер-министра Имрана Хана. И теперь эта ситуация восстановила положение армии, вновь повысив ее популярность.

— При Нарендре Моди «Бхаратия Джаната Парти»
продвигает идею индуистского национализма, а не индийского национализма. При основании современной Индии в 1947 году, новые Конституция и национальная идентичность исходили из идеи, что Индия — это инклюзивное государство, где не важны религия, каста, пол или язык — ты индиец просто потому, что ты индиец. Не имели значения твои предки или генетика.
«Бхаратия Джаната Парти» и ее идеологическая родоначальница «Раштрия Сваямсевак Сангх»
считают, что, поскольку большинство [около 82%] в Индии — индуисты, индуистский национализм должен определять индийскую идентичность. 
Конституцию Индии при этом не меняли. Но за последние десять лет участились нападения на меньшинства — будь то мусульмане или христиане. Появилось стремление продвигать более выраженную индуистскую националистическую идентичность, это особенно заметно на телевидении и в соцсетях, чуть менее заметно среди обычных индийцев.
Больше всего нападений было зафиксировано на мусульман, поскольку они — крупнейшее меньшинство в Индии. Их примерно 200 миллионов — это число даже трудно назвать «меньшинством», но в стране с населением 1,4 миллиарда — это около 14%. Это очень большая группа, живущая по всей стране. Они подвергаются дискриминации и нападениям.
Это активно используется пакистанской военной разведкой как аргумент в том, что индийское государство угнетает мусульман. Но вопрос Кашмира — это нечто другое, связанное с разделом 1947 года. Надо помнить, что треть Кашмира находится у Китая
, треть у Индии и треть у Пакистана. И, если Индия и Пакистан прожили 77 лет без контроля над всей территорией Кашмира, они вполне могут прожить еще 100 лет без него.
Но действительно обе стороны — и Индия, и Пакистан — должны обращаться с кашмирцами лучше. Интересно, что Пакистан всегда указывает на ситуацию в индийском Кашмире, но никогда не рассказывает о том, что происходит в пакистанском Кашмире, об угнетении, которое испытывают пакистанские кашмирцы в Северных районах и в Гилгит-Балтистане
.
Когда пакистанская армия или государство критикуют Индию в вопросе обращения с меньшинствами, я бы сказала, что это лицемерие. Если вернуться к 1947 году — Пакистан потерял свое восточное крыло, которое стало государством Бангладеш. Сегодня в Пакистане лишь около 3% составляют меньшинства — индуисты, христиане и другие. И репутация Пакистана в отношении обращения с ними ужасна.
Но да, как демократия, Индия должна лучше заботиться о своих гражданах. Индийский национализм должен оставаться тем, чем он провозглашен в Конституции, потому что это этнически и религиозно разнообразная страна.

— Нужно помнить, что большая часть Индийского субконтинента — то, что сейчас является Индией, Пакистаном, Бангладеш и Мьянмой — в 1947 году было частью Британской Индии. Когда Британская Индия распадалась, британцы решили не оставлять ее единым государством, а разделить. Разделение произвели по религиозному признаку: территории с мусульманским большинством стали Пакистаном — слева и справа, а территории с индуистским большинством стали Индией, расположенной по центру.
Однако в составе Британской Индии были так называемые британские провинции и княжества — всего 562. Одно из них — Кашмир. Этим княжествам сказали присоединиться к тому государству, с которым они граничат географически или к которому примыкают. Единственным княжеством, которое граничило с обоими — Индией и Пакистаном — был Кашмир. Все остальные находились либо внутри Индии, либо внутри Пакистана.
Обе страны хотели, чтобы Кашмир присоединился к ним. Внутри самого княжества Кашмир также были разные политические силы. Но махараджа
не принимал решения. Он, как правитель, не подписывал акт о присоединении. Поскольку он был индуистом, а большинство населения Кашмира — мусульмане, он опасался принимать решение в пользу Индии.
Пакистанское государство и военные отправили в Кашмир племенные отряды, бывших солдат и собственные силы, чтобы заставить махараджу подписать акт о присоединении к Пакистану. Вместо этого махараджа обратился за помощью к Индии, которая также направила войска. После этого он подписал акт о присоединении к Индии — это стало началом первого вооруженного конфликта между Индией и Пакистаном в 1948 году.
Индия обратилась в Совет Безопасности ООН, который потребовал прекращения огня. Существующая ныне «Линия контроля»
 — это линия, на которой остановились войска Индии и Пакистана после призыва к прекращению огня. 
Аргумент Пакистана в конфликте такой: поскольку Кашмир был княжеством с мусульманским большинством, он должен был стать частью Пакистана. Кроме того, само слово «Пакистан»
 — это аббревиатура: P — Пенджаб, A — Афгания, K — Кашмир, S — Синд, TAN — Белуджистан. Так что с точки зрения Пакистана, «К» в слове «Пакистан» не может не входить в его состав.
У Индии аргумент выглядит так: махараджа подписал акт о присоединении к Индии, а главный политик Кашмира Шейх Абдулла и его партия поддерживали это решение. При этом мусульманское большинство в регионе не противоречит государственной идее, поскольку Индия — это государство с множеством этносов и религий. 
Это и есть исторические корни конфликта. Индия и Пакистан воевали четыре раза, три из них — из-за Кашмира: в 1948, 1965 и в 1999 году. В каждом из этих случаев Пакистан надеялся, что, атакуя Индию напрямую или косвенно — через племенные отряды или армию — он сможет заставить Индию отказаться от Кашмира, пойти на переговоры или побудить международное сообщество принудить Индию передать Кашмир Пакистану.
Индия этого не делала. Международное сообщество старалось быть посредником в первые десять лет — с 1947 по 1956 год. Совет Безопасности ООН назначал наблюдателей для урегулирования вопроса, но они поняли, что ни одна сторона не заинтересована в посредничестве или выполнении рекомендаций. Поэтому позже ООН отошла в сторону. С 1957 года Совет Безопасности ООН по сути больше не вмешивался в конфликт в Кашмире, за исключением общих призывов к сдержанности и диалогу. Последний раз США и Запад пытались вмешаться в 1962 году. 
Если взглянуть на карту, Кашмир и Индия граничат с Тибетом. А для Китая безопасность Тибета имеет стратегическое значение. С его точки зрения, все территории, граничащие с Тибетом, должны находиться под китайским контролем. Сейчас Китай удерживает около 30 тысяч квадратных километров территории Кашмира, которую называет Аксаи Чин, часть индийского Ладакха. При этом он высказывает претензии на весь Ладакх. Китай также претендует на части Непала, Бутана, а также на индийские штаты Сикким и весь Аруначал-Прадеш, поскольку все они граничат с Тибетом.
С 1960-х годов Китай поддерживает Пакистан в вопросе Кашмира. Потому что с точки зрения Пекина, Южная Азия должна быть частью китайской сферы влияния. Индийский океан — тоже. Китай не заинтересован в росте влияния Индии, которая бросает вызов Китаю и рассматривается как союзник Запада, в том числе США. Индия, по их мнению, действует в русле западной стратегии сдерживания Китая.
Так же, как у Китая есть Северная Корея, которая оказывает давление на Южную Корею и Японию, у Китая есть Пакистан, который оказывает давление на Индию. И пока Индия вынуждена его сдерживать. Граница между Индией и Китаем по протяженности равна границе Индии с Пакистаном. Но Индия содержит больше войск и ресурсов на границе с Пакистаном, несмотря на то, что эта граница в основном оснащена ограждениями, электрифицирована и находится под наблюдением. На границе с Китаем всего этого нет.
Теперь представьте, если бы у Индии были хорошие отношения с Пакистаном — куда бы направлялись ее ресурсы? Конечно, на границу с Китаем.

— Российское правительство выпустило заявление с призывом к обеим сторонам проявить сдержанность. Оно не поддержало Индию или Пакистан. 
С точки зрения Индии, СССР и Россия после 1990-х годов выступали в роли противовеса Китаю. Когда Индия смотрит на север, то ее главная угроза — это Китай. А кто может уравновесить Китай на суше? Только СССР или Россия. После советско-китайского раскола
1966 года Россия стала для Индии стратегически важным партнером в сдерживании Китая.
Поэтому Индии необходим союз с Россией, чтобы стратегически уравновесить китайскую угрозу. Любые тесные отношения между Россией и Китаем не идут Индии на пользу. Из-за этого Индия заинтересована в закупках вооружения у России, импорте энергоресурсов, а также в совместном участии в многосторонних организациях — таких как БРИКС и ШОС
. Всё это нужно, чтобы удерживать Россию «на своей стороне».
Одновременно Россия продает энергоресурсы Пакистану. Пока она не продавала Пакистану военную технику, которая могла бы навредить Индии. Но это может измениться. Чем ближе Россия к Китаю, тем меньше она будет воспринимать Пакистан как угрозу. Потому что Китай открыто поддержал Пакистан в нынешнем конфликте. Но пока Россия занимает нейтральную позицию. Дипломатически она не встала ни на чью сторону и просто сказала: «успокойтесь».