В конце марта Квалификационная коллегия судей Москвы удовлетворила заявление на увольнение Наталии Дударь — одной из самых известных сотрудниц Басманного суда Москвы. На протяжении всей своей карьеры она отправляла под арест политиков, активистов и журналистов и выносила жесткие приговоры по самым громким политическим делам. «Медуза» рассказывает о карьере «басманной судьи» на примере нескольких ее решений.

Беспрецедентное бесправиеВздох облегчения прошел по одному из залов заседаний Басманного районного суда 18 июля 2017 года. Прокурор по делу «Седьмой студии»
, заявляя ходатайство о продлении ареста для трех фигурантов
, неожиданно исключил из этого списка экс-директора «Гоголь-центра» Алексея Малобродского. Хотя дело о мошенничестве против 59-летнего Малобродского возбудили всего несколькими часами раньше, к тому времени он уже месяц провел в СИЗО. Сообщив об этом судье Наталии Дударь, прокурор Илья Малофеев добавил, что в связи с нарушением, которое допустило следствие, он не настаивает на продлении ареста для Малобродского. Судья выслушала прокурора и ушла в совещательную комнату.
«Стоявший возле клетки пристав начал инструктировать меня о порядке освобождения, — вспоминал
сам Малобродский. — Придется подождать, сказал он, немного посидите внизу в камере, пока подготовят документы, и только потом я смогу вас отпустить». Но через 15 минут судья Дударь вернулась — и объявила, что оставляет Малобродского под арестом. Только спустя 10 месяцев бывшего директора «Гоголь-центра» перевели под подписку о невыезде по состоянию здоровья: в мае 2018-го его дважды госпитализировали, причем один раз прямо из суда в кардиореанимацию — с подозрением на инфаркт.
В защиту фигурантов дела «Седьмой студии» выступали многие деятели культуры, а правозащитные объединения литераторов, журналистов и блогеров назвали дело политически мотивированным. «Его целью было устрашение, напоминание культурному сообществу о том, [что] у нас нет прецедентного права, но есть беспрецедентное бесправие, — говорилось в их публичном заявлении. — И что никто не может чувствовать себя в безопасности, если не следует единственно верному курсу не только в политике, но и в искусстве».
В июне 2020 года Мещанский районный суд Москвы приговорил Алексея Малобродского к двум годам условно и 300 тысячам рублей штрафа. Режиссера Кирилла Серебренникова признали виновным в мошенничестве в особо крупном размере и приговорили к трем годам лишения свободы условно и штрафу в 800 тысяч рублей. Бывшему генеральному директору «Седьмой студии» Юрию Итину суд назначил
три года условно и штраф в 200 тысяч рублей.
Вспоминая о том процессе, Малобродский называл отправившую его в СИЗО судью Наталию Дударь «беспринципной и зависимой», а сам процесс — «одним из ярких впечатлений жизни, иллюстрирующих бездонность человеческой низости». 
Карьера Наталии Дударь в Басманном районном суде Москвы началась осенью 1999 года. Уже в 2003-м она получила характеристику «труженицы посадочных работ» от газеты «Коммерсант» — «за множество нашумевших арестов». Родители судьи до выхода на пенсию тоже работали в госучреждениях, выяснил журналист The Insider Сергей Ежов: отец, Николай Дударь, был сотрудником Минюста, мать, Татьяна Дударь, работала в департаменте жилищной политики Москвы.
В 2004-м Наталия защитила кандидатскую диссертацию на тему «Общие начала назначения наказания» в Московской государственной юридической академии. Проект «Диссернет»
в 2019-м обнаружил, что бо́льшая часть диссертации судьи — плагиат. Но никаких видимых последствий для Дударь это не вызвало.
Первым громким процессом Дударь можно считать дело главы финансовой пирамиды «Тибет» Владимира Дрямова, которое она вела в начале 2000-х. Поначалу бизнес Дрямова якобы специализировался на сборе лекарственных трав в Тибете. На самом же деле травы собирали в подмосковной Дубне, а на вырученные деньги предприниматель, по версии следствия, покупал недвижимость в Москве. Затем он запустил финансовую пирамиду, предложив вкладчикам ежемесячно получать до 30% от суммы вклада. В 2001 году Дударь признала Дрямова виновным в мошенничестве в крупных размерах и приговорила его к 15 годам лишения свободы. Однако после апелляции Мосгорсуд смягчил срок, мотивировав свое решение тем, что при рассмотрении дела в Басманном суде были «существенно нарушены нормы уголовно-процессуального закона», в том числе права подсудимого на защиту. По данным газеты «Коммерсант», в суде Дрямов заявил, что не доверяет адвокатам, которых ему нашли родственники, и потребовал новых защитников. Судья Дударь в этом отказала. 
В июле 2003 года на рассмотрение к Наталии Дударь пришло дело главы «Менатепа» и бизнес-партнера Михаила Ходорковского — Платона Лебедева. Предпринимателя задержали прямо в госпитале имени Вишневского, куда он попал из-за сердечного приступа. На следующий день ему предъявили обвинение в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов; прокуратура обратилась в Басманный суд Москвы с ходатайством об аресте. Адвокаты бизнесмена утверждали, что узнали о заседании менее чем за два часа до его начала и просто не успели приехать в суд. Однако судья Дударь удовлетворила ходатайство прокуратуры несмотря на отсутствие защитников Лебедева. Спустя четыре года Европейский суд по правам человека признал этот арест незаконным, вслед за ним такое же решение вынес президиум Верховного суда России.
Платон Лебедев на выходе из здания Верховного суда. 28 августа 2003 года
Александр Натрускин / Reuters / Scanpix / LETA
Защита Лебедева требовала отвода судьи, настаивая, что та не может рассматривать дело объективно, «поскольку прямо или косвенно заинтересована в его исходе» (в чем мог заключаться этот интерес, адвокаты не поясняли). Один из защитников, Владимир Краснов, подчеркивал: в июле 2003 года Дударь избрала для Лебедева заключение под стражу в отсутствие адвокатов, «а требование Лебедева обеспечить ему защитника удовлетворено не было». Однако суд отклонил это ходатайство.
Сам Лебедев просил у Дударь разрешения сделать ксерокопии документов дела за его счет и выдать ему лупу, чтобы он мог их прочитать, поскольку в СИЗО у него ухудшилось зрение, — но тоже получил отказ. При этом прокурор поторапливал Лебедева, настаивая, что подсудимый изучает материалы дела «слишком медленно», писал «Коммерсант». В конце концов на одном из заседаний Лебедев заявил, что «отказывается участвовать в этом спектакле», и потребовал вывести его из зала заседаний. Но и в этом судья ему отказала.
Дударь санкционировала аресты и других фигурантов дела ЮКОСа, а позже их продлевала. Тяжелобольному вице-президенту компании Василию Алексаняну, которого обвиняли в хищении, отмывании денег и неуплате налогов, она отказала в смягчении меры пресечения, несмотря на то, что защита требовала его госпитализировать. С начала 2006-го по конец 2008-го он оставался под стражей. За это время у Алексаняна обнаружили СПИД и туберкулез, а позже онкологические заболевания (лимфому и рак печени). В СИЗО он практически потерял зрение. ЕСПЧ требовал перевода топ-менеджера ЮКОСа в больницу, но только в 2008 году Мосгорсуд согласился изменить меру пресечения и выпустил его под залог в 50 миллионов рублей. В 2011-м 39-летний Алексанян умер. После этого «Новая газета» внесла Наталию Дударь в составленный редакцией список людей, «способствовавших смерти» Алексаняна.
В Басманный районный суд Москвы из-за его расположения попадают все прошения об аресте по делам, которые ведет Центральное управление СК. Как правило, эти дела федерального масштаба, а значит, они часто становятся громкими и резонансными.
В начале 2000-х в среде журналистов и адвокатов возник термин «басманное правосудие» — теперь так называют сложившуюся за последние десятилетия российскую судебную систему. В этой системе суды зависимы от мнения власти и выносят решения с очевидным обвинительным уклоном. За 2024 год российские суды вынесли 543 тысячи обвинительных приговоров, оправдательных — только 1,8 тысячи, следует из февральского доклада председателя Верховного суда Ирины Подносовой. 
Политик Илья Яшин, не раз оказывавшийся в Басманном суде как подсудимый, в разговоре с «Медузой» называет его «карманным судом ФСБ и главного управления Следственного комитета». «Поэтому все судьи подбираются туда именно с точки зрения безотказности и безволия: не дай бог проявить какую-то инициативу», — считает он.
«Басманное правосудие» — скорее часть политического языка, чем термин, считает исследователь российской правоохранительной и судебной системы, поговоривший с «Медузой» на условиях анонимности
. «Это правосудие не только не склонно ни к каким оправдательным решениям. Оно совершенно глухо к публичной дискуссии, периодически глухо демонстративно», — считает он. 
Взаимная зависимость исполнительной и судебной ветвей власти — проблема, существующая и в других странах, однако часто общественная дискуссия может заставить суды пересмотреть свои решения — и начать вести себя иначе, подчеркивает ученый:
У нас они тоже начинают вести себя иначе — а именно отходить от собственных относительно гуманных практик в сторону ужесточения, [еще] большей жестокости. Примеры — случай Василия Алексаняна и гибель
других людей в СИЗО. Притом что в целом российское правосудие склонно чаще идти навстречу [подсудимым] из-за медицинских проблем, когда они действительно серьезные, то есть когда человек буквально умирает, но при этом обвиняется в ненасильственных преступлениях.В 2010-х годах, когда в России усилились протестные настроения, Наталия Дударь стала чаще заниматься делами оппозиционеров. После протестов на Болотной площади она назначала и продлевала меры пресечения 13 фигурантам «болотного дела» — и, как обычно, отклоняла жалобы на следователей. Михаилу Косенко, имевшему вторую группу инвалидности, она продлила арест в СИЗО, несмотря на его заболевания. В тот день «миловидная блондинка в судейской мантии», писала «Газета.ру», приобщила к делу справку из ФСИН об «удовлетворительном состоянии подсудимого» и проигнорировала возражения самого Косенко о том, что его в СИЗО никто не обследовал.
Рассматривая дела участников протестов, Дударь вынесла первый в России приговор по статье о «неоднократном нарушении» правил проведения митингов. В 2015 году она приговорила активиста Ильдара Дадина к трем годам колонии общего режима, хотя прокурор запрашивал
для подсудимого только два года. Статью, по которой судили активиста, после этого стали называть «дадинской». В своем последнем слове Дадин обратился к Дударь, напомнив ей, что вынесение заведомо неправосудного приговора наказывается лишением свободы на срок до десяти лет.В феврале 2017 года Верховный суд отменил приговор активисту — на это решение повлиял вердикт Конституционного суда, признавший приговор незаконным, а также ходатайство Генпрокуратуры об освобождении Дадина — она не нашла в его действиях состава преступлений.

Наталия Дударь зачитывает приговор Ильдару Дадину
Грани.Ру
В августе 2013-го Дударь признала законным возбуждение уголовного дела против братьев Олега и Алексея Навальных по заявлению «Ив Роше»
. В 2014-м она дала Олегу Навальному всего две недели на ознакомление с материалами дела, согласившись со следователем, который считал, что подсудимый затягивает процесс. К тому времени Навальный изучил только половину материалов из 129 томов дела, возражали его адвокаты, — на это ему потребовалось три месяца.
Олег Навальный и его мать Людмила Навальная перед заседанием по делу «Ив Роше». 28 февраля 2014 года
Зураб Джавахадзе / ТАСС / Profimedia
Приговор братьям выносила уже другая судья, Елена Коробченко: в декабре 2014 года Олегу Навальному назначили три с половиной года колонии общего режима, а Алексею — три с половиной года условно. Правозащитный центр «Мемориал» признал братьев Навальных политзаключенными, добавив, что в их преследовании есть «очевидный политический мотив». В 2017-м ЕСПЧ постановил, что в приговоре по делу «Ив Роше» были нарушены права братьев Навальных «на справедливое разбирательство и наказание исключительно на основании закона», но президиум Верховного суда России так и не отправил дело на пересмотр.
Сам Алексей Навальный называл Дударь «чокнутой судьей» и «штамповальщиком любых фабрикаций». 
Весной 2015 года Басманный суд под председательством Дударь заочно арестовал сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Никиту Кулаченкова, вынужденного уехать из России в связи с уголовным преследованием по делу о краже. Вместе с Георгием Албуровым Кулаченкова обвинили в похищении картины художника Сергея Сотова «Плохой хороший человек» — автор вывешивал их на заборах во Владимире, где работал дворником. По версии следствия, одна из картин Сотова понравилась Алексею Навальному и Кулаченков вместе с Албуровым украли ее, чтобы подарить главе ФБК на день рождения. Позднее следователи обнаружили «Плохого хорошего человека» при обыске в квартире Навального. 
«Само собой, я виновным себя не признаю и с обвинением не согласен, — говорил тогда Албуров. — Тут нет никакого состава преступления. Ну как можно квалифицировать забор как место хранения?»
Дело об «обворованной» галерее на заборе, вероятно, было удобным предлогом, чтобы начать слежку за сотрудниками ФБК. Во время ознакомления с материалами защита выяснила, что Наталия Дударь разрешила ФСБ прослушивать телефоны четырех
сотрудников ФБК. 
В интервью провластному телеканалу НТВ художник Сотов сначала говорил, что не злится, если его картины кто-то портит, срывает с забора или забирает себе: «Если, например, содрали мою работу — значит, тоже неплохо. Значит, кого-то это задело, может быть, кому-то понравилось». Но вскоре художнику пришлось передумать. В интервью «Русской планете» Сотов рассказывал, что сотрудники полиции обманом заставили его написать заявление о пропаже картины, а когда он захотел его отозвать, ответили, что не могут найти нужные документы. 
Октябрьский районный суд приговорил Георгия Албурова к 240 часам обязательных работ, а Никиту Кулаченкова объявили в международный розыск.
В сентябре 2019-го силовики пришли с обысками к сотрудникам штабов Алексея Навального одновременно в 43 городах. Всего по делу ФБК, в рамках которого силовики обвинили сотрудников фонда и «лиц, имеющих отношение к [его] деятельности» в отмывании миллиарда рублей, прошло более 200 обысков в 15 регионах страны. Их санкционировала Наталия Дударь. К тому моменту, по данным издания «Проект», судья Дударь с начала своей карьеры вынесла 456 обвинительных приговоров — и ни одного оправдательного.
В июне 2021 года Московский городской суд объявил Фонд борьбы с коррупцией «экстремистской» организацией — с этого момента уголовно наказуемыми стали не только сотрудничество с организацией, но и пожертвования фонду. Дело ФБК — одно из самых масштабных уголовных дел в России: десятки людей, связанных с фондом, были вынуждены уехать, уголовные преследования продолжаются до сих пор.
Одновременно с делом ФБК осенью 2019-го Дударь продлевала аресты пяти фигурантам «московского дела»
: Самариддину Раджабову и Егору Жукову, а также Сергею Фомину, Сергею Суровцеву и Владимиру Емельянову. Последний рассказал в суде, что живет с 74-летней бабушкой и 91-летней прабабушкой, о которых больше некому заботиться. Адвокаты предлагали суду опросить бабушку Емельянова в ходе заседания, но Дударь отклонила ходатайство защиты и отправила Емельянова в СИЗО на два месяца.
«Басманный суд для меня — особое место, — рассказывает „Медузе“ бывшая редакторка издания Doxa Наташа Тышкевич. — По делу Doxa
было много заседаний в разных судах, но первый суд, куда меня привезли 14 апреля 2021 года после обыска и допроса, — Басманный. Помню, что провела там восемь часов в ожидании заседания».
Четырех редакторов Doxa — Армена Арамяна, Аллу Гутникову, Владимира Метелкина и Наташу Тышкевич — задержали из-за ролика, который они сняли после массовых протестов в поддержку Алексея Навального зимой 2021 года. Авторы видео призвали студентов не бояться отчисления за участие в протестных акциях. Следственный комитет увидел в ролике признаки «вовлечения несовершеннолетних в совершение противоправных действий», редакции Doxa пришлось удалить видео после требования Роскомнадзора.
Басманный суд запретил всем четырем редакторам пользоваться средствами связи, общаться с кем-либо без разрешения следователя, но главное — выходить из дома «в период времени с 00 часов до 23 часов 59 минут». Таким образом, для прогулок у журналистов оставалась всего одна минута в сутки. Ходатайства СК в отношении Гутниковой и Арамяна рассматривала Наталия Дударь. 
«Именно Дударь первой озвучила это абсурдное решение, которое повлекло за собой еще множество подобных решений в деле Doxa, — вспоминает Тышкевич. — Через нее говорил абсурд. Поэтому для меня Басманный суд — это верх торжества абсурда, кафкианского бреда, в котором я пыталась сохранить себя. И не знаю, насколько преуспела».
Абсурдность процесса настолько впечатлила фигурантов, что перед заседанием по продлению меры пресечения они предложили читателям прислать донаты (их позже потратили на штрафы для задержанных во время протестов студентов), а вместе с ними — любые слова, которые подсудимые должны использовать в речах во время заседания. Если обвиняемым по этому делу мог оказаться любой россиянин, то и возможность выступить в суде должна быть у каждого, объясняли редакторы.
«Ваша честь, я считаю, что суд должен быть милостив к нам, ведь даже Ной взял всех животных на свой дебаркадер — и опоссума, и олушей, и хомяков», — говорила на заседании Наташа Тышкевич, пользуясь словами, которые прислали читатели Doxa. «Нельзя сказать, что это был приятный процесс, я бы предпочел всем этим действиям съесть варенье из жаб», — сообщал суду Армен Арамян. «Как говорил великий японский мудрец Даттебайо Саске
, свобода есть свобода
есть свобода есть свобода есть свобода есть свобода есть свобода», — заключала Алла Гутникова. Суд приговорил редакторов Doxa к двум годам исправительных работ.
Человек, который прячет глазаПосле полномасштабного вторжения России в Украину Наталия Дударь отправила в СИЗО политика Илью Яшина — по делу о военных «фейках» — и сопредседателя движения «Голос»
Григория Мельконьянца — по обвинению в организации работы «нежелательной» организации.
Дударь также заочно арестовала адвоката Навального Ольгу Михайлову, продлевала сроки ареста бывшей главе уфимского штаба Навального Лилии Чанышевой и политику Владимиру Кара-Мурзе. Впоследствии суд в Уфе признал Чанышеву виновной в «призывах к экстремизму» и «создании экстремистского сообщества», она получила девять с половиной лет колонии. Мосгорсуд приговорил Кара-Мурзу к 25 годам колонии по делам о военных «фейках» и госизмене. Летом 2024-го Кремль обменял обоих на российских шпионов. 
Илья Яшин, обвиняемый в «дискредитации» российской армии, перед вынесением меры пресечения в Басманном суде. 13 июля 2022 года
Кирилл Кудрявцев / AFP / Scanpix / LETA
В 2023 году Дударь вместе с пятью
другими россиянами, связанными с делом Кара-Мурзы, оказалась под санкциями Великобритании. После убийства Алексея Навального в ямальской колонии «Полярный волк» в 2024 году Евросоюз ввел санкции против двух колоний и четырнадцати судей — Дударь также оказалась в этом списке.
«Сталкивался я с Дударь довольно часто: она несколько раз закрывала меня по административкам на 15 суток, — вспоминает Илья Яшин. — И по уголовному делу именно она меня отправила в тюрьму (то есть в СИЗО). И вот удивительно: человек сыграл такую драматическую роль в моей жизни, при этом ее фамилия не вызывает у меня никаких эмоций! Потому что очень сложно воспринимать ее как личность, для меня она просто человек-функция, винтик системы». 
«Это такое совершенно как бы безликое существо. Такая усредненность по всем параметрам», — вспоминает о Дударь попросивший об анонимности фигурант одного из громких уголовных дел, которые вела судья:
Серая неприметная дама, которая понимает, что в том, что она своим ртом изрекает, нет ни одного слова правды. Тихий голос, бормотальный стиль речи. Человек, который прячет глаза. Который смотрит на тебя, только когда нужно урезонить или поставить на место.По словам Яшина, у Дударь полностью отсутствовал интерес к людям, которых она судила. «Вот есть воля ФСБ, Следственного комитета, которую нужно реализовать в виде документа об избрании меры пресечения, или, там, отправить человека на 15 суток в спецприемник, — рассуждает он. — И она просто механически эту волю реализует. При этом не демонстрирует вообще никакой вовлеченности».
С Яшиным согласен его адвокат Вадим Прохоров, до дела политика не раз работавший с Дударь в других уголовных процессах. За свою долгую карьеру адвокат, по его словам, запомнил многие детали внешности или поведения разных российских судей, но о Дударь не помнит почти ничего. Прохоров объясняет это так:
Дударь — это такая типичная, абсолютно каноническая, рутинная судья путинского режима — без каких-либо отклонений в какую-либо сторону. Абсолютная обыденность и банальность. Банальность зла.