3 мая в Абу-Даби вручили Притцкеровскую премию — главную архитектурную награду мира. В 2025 году ее получил Лю Цзякунь — китайский архитектор, работающий в городе Чэнду
. Награждение Лю — далеко не очевидное событие для премии. Ведь на фоне работ других титулованных звезд здания архитектора из Китая выглядят камерно и кустарно: недаром притцкеровское жюри называет их «архитектурой для простых людей». По просьбе «Медузы» архитектурная журналистка Ася Зольникова рассказывает, почему именно Лю получил столь высокое признание.

Что такое Притцкеровская премия Узнать
Притцкеровскую премию называют «нобелевкой» по архитектуре. С 1979 года ее ежегодно вручают за достижения и вклад в архитектурную сферу. Лауреатом становятся один архитектор или два-три человека, которые возглавляют архитектурное бюро — например, в 2021-м награду получили партнеры Анн Лакатон и Жан-Филипп Вассаль.
В первые десятилетия премию как правило присуждали архитекторам из США, Европы и Японии (в этой стране наибольшее число притцкеровских лауреатов). Сейчас среди призеров все больше представителей глобального Юга
.
В 2018-м награду получил индиец Балкришна Доши, известный по сочетанию модернизма с индийскими национальными мотивами, в 2022-м — Дьебьедо Фрэнсис Кере, немецкий архитектор из Буркина-Фасо, автор здания парламента в родной стране. Первым китайским лауреатом в 2012 году стал Ван Шу — самой знаковой его работой остается Музей в Нинбо.
Второй китайский лауреат в истории премии — Лю Цзякунь, которого наградили 3 мая 2025 года.
Притцкеровский комитет оценил «уважение Лю к культуре, истории и природе», а также то, что он «ведет летопись времени и заботится о комфорте людей, по-современному интерпретируя классическую китайскую архитектуру».


Возрожденные кирпичи12 мая 2008 года в Китае произошло одно из самых разрушительных землетрясений
за всю историю страны. Погибли, по неофициальным данным
, от 67 до 87 тысяч человек, более 60% зданий провинции Сычуань были разрушены.
Среди погибших была 15-летняя девочка Ху Хуэйшань — она умерла под обломками своей школы. Вскоре после катастрофы Лю Цзякунь приехал в город разбирать руины, где познакомился с ее родителями. «Я хотел помочь им деньгами, но понял, что это бесполезно», — рассказывал архитектор. Тогда он предложил увековечить память о Ху — мемориал в ее честь архитектор позже не раз называл своей самой маленькой, но самой значимой работой.
Лю Цзякунь в своем офисе в Чэнду. 2 марта 2025 года
Ng Han Guan / AP / Scanpix / LETA
Место памяти Ху представляет собой павильон с единственной комнатой, выкрашенной в ее любимый розовый цвет. Внутри выставлены фотографии девочки, личные вещи (например, школьный портфель), а также ее молочный зуб. Здание повторяет форму палатки — в таких в первые недели после землетрясения размещали пострадавших, — выражая тем самым как память об отдельном человеке, так и коллективную память о трагедии. Для публики павильон закрыт — по одной из версий, власти боятся, что проект «возбуждает [ненужные] эмоции» в городе.
Тогда же, помогая разбирать завалы, Лю придумал, как быстрее восстанавливать разрушенные города. Он разработал материал, который назвал «возрожденными кирпичами» (rebirth bricks): руины домов, согласно его идее, перемалываются в щебень, смешиваются с измельченной соломой и цементом, укрепляющими состав, а затем формируются в блоки и обжигаются. При последующем возведении стен в этой технике вместо арматуры используются бамбуковые стебли
.
Само использование вторсырья в архитектуре не оригинальная идея. Например, предыдущий притцкеровский лауреат из Китая Ван Шу тоже брал для облицовки Музея Нинбо руины домов — снесенных, чтобы освободить место под новую застройку. Но Лю, в отличие от предшественника, концентрировался на простоте производства и гуманитарной миссии.
Сначала он помогал отдельным людям, которые потеряли жилье; «возрожденные кирпичи» для их новых домов изготавливали вручную. Затем производство перенесли на местные фабрики. В итоге кирпичи Лю стали базовым материалом для восстановления многих деревень, разрушенных землетрясением 2008 года. В мемориале Ху Хуэйшань ими вымощена площадка перед павильоном.
Мемориал Ху Хуэйшань. 2009 год, Чэнду
Jiakun Architects
Мемориал Ху Хуэйшань изнутри
Bi Kejian / The Pritzker Architecture Prize
Бюро Лю Цзякуня Jiakun Architects считает эти кирпичи метафорой как материального, так и духовного восстановления: разрушенные дома не исчезают бесследно, а встраиваются в новую архитектуру и жизнь после катастрофы. Именно поэтому процесс работы с ними называют «возрождением», а не «переработкой». «За каждым кирпичом стоит история», — сказал Лю в одном из интервью, добавив, что производство материала в Сычуани прекратилось, только когда не осталось руин от землетрясения: «Но в мире, где все еще существуют войны и землетрясения, мы всегда можем найти применение возрожденным кирпичам».
Идея «возрожденных кирпичей» оказалась настолько удачной, что ее начали применять и вне катастроф. Для этого в Китае построили заводы, где по технологии Лю из снесенных зданий делают несущие блоки, облицовку, тротуарные кирпичи и другие материалы.
Кирпичи Лю Цзякуня из строительного мусора на заводе в городе Дуцзянъянь в 2008 году. Завод построили специально для переработки строительных отходов, оставшихся после землетрясения
Getty Images
Музей винокурни Шуйцзинфан в Чэнду, в строительстве которого использованы «возрожденные кирпичи», созданные из обломков после землетрясения 2008 года
Jiakun Architects
Здание фармацевтической компании Novartis в Шанхае авторства Лю Цзякуня
Arch-Exist
Такие же кирпичи использованы и во многих других работах Лю Цзякуня, в том числе самых известных: музее винокурни
Шуйцзинфан в Чэнду и кампусе фармацевтической компании Novartis в Шанхае. В обоих случаях кирпичи использовали для облицовки фасадов, сочетая с темными бамбуковыми досками.
«Возрожденные кирпичи» есть и на фасадах West Village на западе Чэнду. Это огромный коммерческий квартал (в англоязычной среде такую типологию иногда называют «мегаблоком») на месте поля для гольфа. Помимо кирпичей, Лю использовал здесь и другие недорогие материалы: ограждения состоят из арматурных стержней, а опалубку
для бетона делали из бамбуковых циновок.
Комплекс West Village
Qian Shen Photography
Архитектурные элементы West Village
Arch-Exist

Архитектурные элементы West Village
Arch-Exist



Архитектурные элементы West Village
Qian Shen Photography
Архитектор думал о West Village как о «большом сычуаньском рагу, объединяющем все аспекты городской жизни»: он распределил все составляющие оживленной городской улицы по зданию, похожему на стадион с каскадными «трибунами». В сооружении шесть уровней, которые сгруппированы в П-образный план. Здесь есть спортивные площадки, рестораны, галереи, площадки для игр в маджонг, а на крыше — пространство для прогулок с беговой дорожкой длиной 1,6 километра. Подняться туда можно по пандусу от первого этажа — на велосипеде или пешком.
Этот проект был даже слишком успешным — в один из дней 2016 года крышу здания посетили девять тысяч человек. После этого власти временно закрыли доступ к пандусу, и многие верхние этажи пустовали. Теперь, утверждает архитектор, он снова открыт, и жизнь туда постепенно возвращается. 
Связь с ЧэндуБиография Лю тесно связана с Чэнду, где он разбирал обломки после землетрясения 2008 года. В этом крупном промышленном центре юго-западного Китая он родился — в 1956 году, когда в городе еще жил лишь миллион человек
.
Большую часть свободного времени будущий архитектор проводил в госпитале, где работала его мать. Иногда он поднимался на крышу здания и всматривался в кварталы Чэнду, где в те годы еще были традиционные деревянные дома. Сейчас от этой застройки практически ничего не осталось — она исчезла во время Большого скачка
и Культурной революции
.
Лю Цзякунь в студенчестве
Архив Лю Цзякуня
В 17 лет Лю вынужденно уехал из родного города, став чжицином
— так называли молодых людей, отправленных в сельскую местность для работы в полях. Обратно он вернулся только через три года, в 1976-м, когда умер Мао Цзедун и университеты возобновили
набор студентов.
Архитектором, по собственным словам, Лю Цзякунь стал «случайно». С детства его увлекали литература и рисование, а при поступлении в институт он выбирал между профессией врача («чтобы порадовать родителей»), управляющего складом и кожевенника. Но один из педагогов сказал, что профессия архитектора позволит много рисовать — поэтому он решил освоить именно ее и поступил в Институт архитектуры и инженерии в Чунцине (городе, расположенном в трех часах езды от Чэнду).
Но Лю ждало разочарование. «Когда я окончил вуз, казалось, что архитекторам нечего делать», — рассказывает он. «Экономика не развивалась, а [творческие] идеи были не востребованы». В начале 1980-х он оставил профессию и все-таки занялся литературой; в то же время Лю несколько лет провел в Тибете и провинции Синьцзян на северо-западе Китая, где занимался живописью, письмом и медитацией.
В архитектуру Лю вернулся через 10 лет, побывав на выставке однокашника, где увидел, что архитектура все же может быть средством самовыражения. В тот момент в Китае разрешили частный бизнес, и в 1999-м, сразу после завершения своего антиутопического романа «План яркого лунного света»
, архитектор основал в Чэнду одно из первых частных архитектурных бюро в стране.
Его название, Jiakun Architects, весьма необычно для Китая, поскольку в стране не принято давать студиям свое имя. Но архитектор, по собственным словам, счел это самым простым вариантом, к тому же он «хотел быть честным с собой и отвечать за свою работу». Офис Jiakun Architects уже двадцать лет работает в многоквартирном доме: архитекторы делят его с тремя офисными котами, которые то и дело появляются на эскизах и макетах студии.
Во второй половине XX века к историческому наследию в Китае относились сложно: следование традиции, как правило, исключало свежий современный подход к архитектуре. Как пишет авторитетный британский журнал Architectural Design, с 1950-х по 1970-е элементы классической архитектуры предписывали сочетать с социалистическим реализмом, навязанным СССР. Позднее, в 1980-1990-е, национальную архитектуру определяли как авторитарную, консервативную и «обремененную» традициями, а «прогрессивной» и устремленной в будущее считалась исключительно модернистская архитектура.
Но с середины 1990-х все больше китайских архитекторов стремились избежать противостояния между традицией и современностью. Лю Цзякунь — один из тех, кто экспериментировал в этой области.
Жюри Притцкеровской премии отметило, что одна из главных его профессиональных черт — умение «пересматривать китайскую традицию без ностальгии или двусмысленности, воспринимая ее как трамплин для инноваций». Лю считает, что классические формы нельзя повторять буквально, потому что они появились благодаря технологиям и образу жизни в определенную эпоху. Продолжить традицию, считает он, — значит, использовать современные методы, но сосредоточиться на темах, вокруг которых сфокусирована классическая культура.
Другие награды Лю
Помимо Притцкеровской премии, архитектор завоевал множество других престижных наград, а его работы показывали в берлинской галерее Aedes
и на Венецианской биеннале.
В 2018 году он стал автором павильона галереи «Серпентайн» в Пекине. Это первый зарубежный объект лондонской арт-институции, которая сотрудничает с лучшими архитекторами мира.
Несмотря на все регалии, до архитектурной «нобелевки» имя Лю Цзякуня было не на слуху. Вероятно, отчасти дело в том, что во времена строительного бума 2000-х, когда Лю вошел в активную фазу работы, самыми громкими и обсуждаемыми зданиями Китая становились роскошные футуристические проекты — и создавали их тогда в основном европейские архитекторы (например, здание CCTV голландца Рема Колхаса или роскошный стадион «Птичье гнездо» швейцарцев Жака Херцога и Пьера де Мерона).


В его карьере было много проектов с заметной культурной составляющей. Музей скульптуры Лиюань 2002 года создан Лю по логике традиционных китайских садов: дворы, дорожки и водные объекты усиливают гармонию между природой и средой, созданной человеком. Недавно он завершил реставрацию храмового комплекса в китайском городе Лишуй и реконструировал пещерный комплекс на склоне скалы в Лучжоу; оба проекта деликатно дополняют историческую среду современными вкраплениями из стали и бамбука.
Музей скульптуры Лиюань, в котором традиционный китайский сад объединен с выставочным пространством
Bi Kejian / The Pritzker Architecture Prize

Bi Kejian / The Pritzker Architecture Prize
Лю был одним из тех, кого всемирно известный художник Ай Вэйвэй
позвал работать над архитектурным парком в городе Цзиньхуа
.
Здесь архитектор создал серию чайных павильонов с полупрозрачными стенами. Они имеют стандартные для традиционных чайных домиков габариты, но для строительства использовали индустриальные формы и материалы: опорами для этих забавных сооружений служат бывшие столбы ЛЭП, а лестничными перилами — водопроводные трубы, откуда можно набрать воды.
Музей каменной резьбы на территории музейного комплекса Лиюань
Ng Han Guan / AP / Scanpix / LETA
Прямо сейчас студия Jiakun Architects работает над парком на месте огромного сталелитейного завода в Ханчжоу
. Это предприятие работало под девизом «гармонизация прочности и нежности», и теперь архитекторы стремятся интерпретировать и увековечить эту философию.
Новые сооружения построили из легких материалов, а промышленные объекты (архитекторы называют их «реликвиями», поскольку именно они — главная ценность ландшафта) отреставрировали и сохранили во всей брутальности, но заполнили студиями, офисами и галереями. Между зданиями высадили множество растений, которые, по замыслу Лю, «излечат» ландшафт и сделают его пригодным для жизни. И этот подход — тоже во многом о том, как сохранять традиции без ностальгии.