Что случилось? В начале мая на сайте Конституционного суда РФ было опубликовано два почти идентичных определения. Суд отказался проверять жалобы компаний на отмену решения 1994 года о приватизации зданий, где раньше размещалась больница Саратовского подшипникового завода. Вернуть государству эти здания по иску прокуратуры решил в 2023 году Арбитражный суд Саратовской области. Потом правильность решения подтвердили Двенадцатый апелляционный арбитражный суд и Верховный суд РФ.
Некоторые СМИ назвали эти определения Конституционного суда отменой сроков исковой давности в делах о приватизации:

• Конституционный суд отменил сроки давности для дел о приватизации
• Препятствий для пересмотра итогов приватизации больше нет
• Конституционный суд ликвидировал единственную возможность возврата национализированных активов
• Конституционный суд разрешил пересмотр итогов приватизации 1990-х

Что это еще за сроки исковой давности? Это установленный законом период времени, в течении которого в суд с иском может обратиться лицо, чье право было нарушено. По истечении срока нарушителя нельзя привлечь к ответственности.
В российском праве существуют разные сроки давности привлечения к уголовной, административной, налоговой и гражданской ответственности. Например, в уголовном праве срок давности для преступлений небольшой тяжести составляет два года, а для особо тяжких преступлений — уже 15 лет. Он начинает отсчитываться с момента совершения преступления; для длящихся или продолжаемых преступлений — с момента их окончания или совершения последнего действия.
В случае отмены решений о приватизации имущества применяется Гражданский кодекс. Он одновременно устанавливает трехлетний и десятилетний сроки исковой давности.

• Трехлетний начинает отсчитываться с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является ответчиком.
• Десятилетний срок отсчитывается с момента самого нарушения права. Это максимальный срок — он не может быть превышен вне зависимости от того, когда истец узнал о нарушении права.

Ну и зачем этот срок вообще нужен? Разве не справедливее совсем без него обойтись? Вопрос о справедливости довольно сложный. В первую очередь, институт исковой давности обеспечивает стабильность и предсказуемость правовых отношений. Он запрещает бесконечное возобновление разбирательств по старым спорам. Особенно когда какие-то доказательства уже утеряны, свидетели забыли детали, а обстоятельства сложно проверить.
Правда, в некоторых случаях государство все же явно отказывается от сроков исковой давности.

И что это за случаи? Например, случаи, в которых государство хочет обеспечить неотвратимость наказания или гарантировать компенсацию потерпевшим:

• так, в Уголовном кодексе сроки исковой давности не применяются почти для всех террористических и экстремистских преступлений;
• а в Гражданском кодексе — для возмещения вреда имуществу, причиненного в результате террористического акта.

Это понятно. А что с отменой приватизации — тут теперь тоже нет срока исковой давности? Нет, все немного сложнее. Конституционный суд РФ недавно действительно сделал одно исключение в делах об изъятии у частного лица имущества в публичную собственность. Но это произошло в октябре 2024 года — и касалось исключительно антикоррупционных исков прокуратуры.
Конституционный суд тогда рассматривал обращение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда. Оно касалось дела бывшего чиновника, у которого изъяли «акции и доли в уставных капиталах 22 хозяйственных обществ общей стоимостью свыше девяти миллиардов рублей». Защита пыталась оспорить решение как раз истечением максимального десятилетнего срока исковой давности. Судебная коллегия сослалась на взаимоисключающие подходы в судебной практике по делам, связанным с коррупционной приватизацией имущества, и попросила разъяснения у Конституционного суда. А тот, прежде чем принять решение, заслушал большое количество самых разных юристов и экспертов.
Кто там выступал
На этом заседании Конституционного суда с докладами выступили представители

• Верховного суда РФ
• Генерального прокурора РФ
• министерства юстиции РФ
• Российского союза промышленников и предпринимателей
• Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при президенте РФ
• Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ
• Института государства и права Российской академии наук

а также

• полномочный представитель правительства России в Конституционном суде РФ Михаил Барщевский
• уполномоченная по правам человека в РФ Татьяна Москалькова

И что решили судьи? Сославшись на необходимость защиты публичных интересов, Конституционный суд решил, что в подобных делах трехлетний и десятилетний сроки исковой давности не должны применяться. Фактически антикоррупционные иски стали бессрочными. По крайней мере до тех пор, пока парламент не установит специальные сроки исковой давности для таких дел. При этом Конституционный суд отдельно отметил:
Сделанный в настоящем Постановлении вывод <…> не может быть автоматически распространен на решение вопроса о применимости или неприменимости исковой давности к иным, помимо указанных, исковым заявлениям Генерального прокурора Российской Федерации или подчиненных ему прокуроров, направленным на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушении порядка приватизации.

В саратовском деле тоже нашли коррупцию? Нет. Там прокуратура выбрала другой путь. Она решила, что две компании незаконно изменили назначение приобретенного объекта. Одним из условий приватизации подшипникового завода в 1994 году было сохранение социально значимого профиля зданий, где располагалась заводская больница. Также прокуратура отметила, что незаконно использовать «применение института исковой давности в качестве способа легализации имущества».

И Конституционный суд подтвердил законность этого решения? Нет. Он отказался оценивать судебное решение. Отметив только, что суд в принципе должен был самостоятельно определить моменты, с которых начинается отсчет трехлетнего и десятилетнего сроков исковой давности. Но не стал разбираться в сути дела:
Момент, когда публично-правовому образованию стало или должно было стать известно о нарушении своих прав, равно как и момент, когда состоялось нарушение условия использования такого объекта (то есть нарушение прав публичного образования) в период действия этого условия, также определяется судом с учетом всей совокупности фактических обстоятельств, поэтому таковым не обязательно является дата перехода соответствующего объекта из публичной собственности в частную в ходе приватизации.

А почему Конституционный суд не стал разбираться в сути дела? Потому что решил, что в этом споре ему нечего делать. Обратившиеся в суд компании фактически просто требуют заново проверить выводы других инстанций. А без факта нарушения конституционных прав этот вопрос находится вне компетенции Конституционного суда:
Нарушение обязанности сохранять назначение (профиль) объекта, содержание которой, в том числе продолжительность ее действия, и правовые последствия (способы защиты публичных интересов) при нарушении такой обязанности не относятся к предмету регулирования оспариваемых норм, устанавливается судом в каждом конкретном деле с учетом всей совокупности фактических обстоятельств, включая законность и добросовестность поведения владельца такого объекта в динамике изменения состояния социальной инфраструктуры соответствующего профиля в субъекте Российской Федерации (муниципальном образовании)<…>оспариваемые законоположения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права ООО «Мираж»
, доводы которого … фактически сводится к требованию о проверке ошибочного, по его мнению, толкования указанных норм правоприменителями с учетом фактических обстоятельств конкретного дела.

Так что, никакого пересмотра итогов приватизации не грядет? Мы не знаем. Практика национализации военного времени, безусловно, не может не вызывать тревогу у собственников.
Но в то же время наш анализ решения Конституционного суда свидетельствует, что никаких новых вводных при рассмотрении дел о деприватизации активов у государства по сути не появилось.
Но есть и другие мнения

• Опрошенные газетой «Ведомости» юристы и трактовали определения суда как позицию, согласно которой срок исковой давности считается не с момента приватизации, а с момента выявления нарушений в рамках прокурорской проверки. Тут стоит отметить, что трехлетний срок, предусмотренный Гражданским кодексом, и без того позволял начинать свой отсчет с момента, когда пострадавшая сторона узнавала о нарушении.
• Что касается десятилетнего срока исковой давности, то Конституционный суд не поясняет, когда таковой должен начинать отсчитываться. Он лишь подчеркивает, что не изучал материалы конкретного дела, и оговаривает, что этот срок не обязательно должен отсчитываться с момента приватизации из-за нюансов конкретного дела.
• В случае саратовского дела нарушение произошло как раз не в момент приватизации, а как минимум через десятилетие после. И Конституционный суд констатировал, что определять точную дату отсчета срока исковой давности должна нижестоящая инстанция.
• Старший партнер адвокатского бюро «Бартолиус» Юлий Тай в комментарии «Ведомостям» отметил, что оспариваемые в саратовском деле материалы противоречат позициям самого Конституционного суда, которые мы разобрали выше, — о нераспространении отмены сроков исковой давности с антикоррупционных дел на «иные иски Генпрокуратуры, направленные на передачу имущества публично-правовым образованиям или признание их права на имущество, в том числе основанным на нарушении порядка приватизации». Мы же тоже не видим подобного противоречия. С одной стороны, Конституционный суд написал в том постановлении, что автоматическинельзя распространять отмену сроков на другие дела и что нет никакого запрета на отмену сроков в других делах. С другой стороны, даже в определении по саратовскому делу речь не идет об отмене сроков исковой давности — вопрос только в том, как их считать. И Конституционный суд отдает этот вопрос на откуп нижестоящим инстанциям, не вставая на сторону собственников, но и не добавляя к сложившейся правовой практике ничего нового.