Что случилось? 1 июня вступили в силу поправки в федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». Российские власти резко расширили перечень «экстремистских» преступлений, за совершение которых — и даже за одно только подозрение в совершении которых — человека могут включить в список «экстремистов и террористов» Росфинмониторинга. Теперь это, например, и распространение «фейков» об армии и органах власти, и их «дискредитация».
Журналист Дмитрий Колезев, заочно осужденный в России на семь с половиной лет как раз за «фейки» об армии, предположил, что его скоро включат в список Росфинмониторинга. И чтобы защитить читателей, он на всякий случай решил избавиться от донатов из России. А именно — отключил возможность отправлять новые пожертвования с российских карт через сервис DonatePay и телеграм-бот Tribute, а также попросил подписанных на такие пожертвования людей их отменить.

Что значит «на всякий случай»? Разве по закону такие донаты не считаются «экстремистскими»? Мы не знаем. С одной стороны, правозащитный проект «Первый отдел» в своей памятке объяснял, что сейчас никакой ответственности за пожертвования в помощь политзаключенному, которого внесли в список «экстремистов», не предусмотрено. То же самое Колезеву сказала Галина Арапова из Центра защиты прав СМИ: «Для тех, кто донатит, прямого риска нет. Читать, смотреть, быть подписанным, донатить пока можно».
Но второй юрист, попросивший не называть его имени, сообщил журналисту, что ему «известно одно уголовное дело о финансировании экстремистской деятельности за донат осужденному за экстремизм». «ОВД-Инфо» в своей инструкции приводит похожий пример:
Мы знаем о случае привлечения к ответственности по статье о «финансировании» за перевод матери политзаключенного, в отношении которого было возбуждено уголовное дело по экстремистской статье.

Что вообще считается финансированием экстремистской деятельности? Статья 282³ Уголовного кодекса РФ называет финансированием экстремисткой деятельности
Предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг, заведомо предназначенных для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений экстремистской направленности либо для обеспечения деятельности экстремистского сообщества или экстремистской организации.Как видно из этой формулировки, существует сразу несколько экстремистских категорий, финансирование которых грозит уголовной ответственностью. Проще всего дело обстоит с финансированием организации, признанной экстремистской.

Какие донаты такой организации будут считаться преступлением? Любые донаты, отправленные после вступления в законную силу решения суда о признании организации «экстремистской». Причем не важно, успели ли внести эту организацию в свои «экстремистские» списки Минюст и Росфинмониторинг.
Проще всего это продемонстрировать на примере уголовного дела против журналиста Андрея Заякина:

• 4 августа 2021 года вступило в силу решение суда о признании Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) экстремистской организацией;
• 6 августа Минюст включает ФБК в список экстремистских организаций;
• 10 августа Росфинмониторинг вносит ФБК в свой список «экстремистов и террористов».

Заякин отправил донат ФБК 5 августа — после вступления в силу решения суда, но до включения организации в списки Минюста и Росфинмониторинга. Этого оказалось достаточно, чтобы обвинить его в финансировании «экстремистской» деятельности.
В свою очередь донаты, отправленные до вступления в законную силу решения суда, безопасны.

С экстремистским сообществом все так же? Нет. «ОВД-Инфо» объясняет, что тут действует другая логика. Преступлением могут признать любое финансирование экстремистского сообщества, совершенное в любой момент времени.
Дело в том, что такое сообщество считается преступным с момента основания, так как, по мнению властей, его сразу создают для осуществления преступной деятельности. В отличие от организации, которая сначала действует законно, но в какой-то момент переключается на «экстремизм».
Отдельно стоит отметить, что экстремистские сообщества не вносят в список, который ведет Минюст. В отличие от «экстремистских объединений», которые туда попадают — но при этом явно не упоминаются в российском законодательстве, в том числе уголовном.
Кого признавали сообществом?
Самое известное дело об экстремистском сообществе, вероятно, было возбуждено против Алексея Навального и его ближайших соратников. Так же силовики квалифицировали, к примеру, действия сторонников возрождения СССР, музыкантов-антифашистов и ЛГБТК-активистов.

И что тогда такое «экстремистское объединение»? Никто точно не знает. Но суды в последнее время признают «экстремистскими объединениями» группы из двух и более физических лиц, чтобы запретить их деятельность в России и конфисковать имущество. Самым известным примером стало объявление такой ячейкой одной семьи — журналиста Александра Невзорова и его жены Лидии Невзоровой.
Всего в списке Минюста сегодня можно найти
пять «объединений». В их состав, к примеру, входят бывший президент Украины Петр Порошенко и украинский бизнесмен Ринат Ахметов.
После вступления в законную силу решения суда в перечень добавят еще одно «экстремистское объединение» из основателя студии Wargaming Виктора Кислого и владельца компании-издателя игр «Леста» Малика Хатажаева.

Им тоже нельзя донатить? Да. Если судить по уголовному делу, возбужденному прокуратурой Санкт-Петербурга против Невзоровых. Супругов обвинили в размещении «ссылок для сбора денежных средств для достижения целей объединения, а также для перевода денежных средств лично им».
Если получателей средств пытаются привлечь по статье о финансировании «экстремистской деятельности», то же самое могут сделать и с донатерами
.

И что делать, если я отправляю пожертвования потенциальным «экстремистам»? Внимательно оцените собственные риски. Если вы считаете, что угроза признания вашего любимого блогера «экстремистом» в том или ином качестве существует, постарайтесь отследить его попадание в реестр Росфинмониторинга, чтобы успеть вовремя отменить донаты. Повторимся, у экспертов нет однозначного мнения, нарушают ли такие пожертвования закон, но такой риск, похоже, все же существует.