За последнее столетие наши представления о Вселенной сильно изменились. Но Млечный Путь все так же продолжает завораживать людей. Просто посмотрите на эти фото
2:44 am
, Today
0
0
0
Тревел-журнал Capture the Atlas организует уникальный в своем роде конкурс астрофотографии, все участники которого ежегодно снимают один и тот же объект — Млечный Путь. Конечно, в разных руках, с разным «обрамлением» и в разных точках планеты снимки получаются не похожими друг на друга — и в этом заключена вся суть конкурса и соответствующей премии. Однако каждый из этих кадров ставит один и тот же вопрос: что вообще люди знают о нашей Галактике и как эти представления изменились за последнее столетие. Финал этого конкурса — хороший повод ответить на эти вопросы. А еще — поделиться полезными советами для начинающих фотографов.
Для начала — вспомним, что такое Млечный Путь и почему без него сложно представить историю изучения ВселеннойМлечный Путь (или, в греческом оригинале, «молочный круг» — Κύκλος Γαλαξίας) хорошо виден на безоблачном небе, поэтому был известен человечеству всегда. Можно вспомнить многочисленные мифы разных народов, что он собой представляет и как образовался; но история его научного изучения начинается (как и многое в науке) с Галилео Галилея. Именно он впервые применил телескоп для наблюдения неба и первым из людей обнаружил, что Млечный Путь — сейчас даже странно думать, что это когда-то не было понятно — состоит из звезд.
Неочевидно это было потому, что невооруженным взглядом трудно разглядеть, что та светящаяся туманность, которой предстает Млечный Путь на большинстве снимков, создана из звезд. Конечно, значительная масса Галактики приходится на пыль и газ, но они как раз не излучают видимого света, а затеняют его — без них Млечный Путь светился бы еще ярче.
Еще более удивительный факт заключается в том, что всего каких-то 100 лет назад ученые всерьез считали, что Млечный Путь — это и есть вся видимая Вселенная. В 1880 году ирландская популяризатор астрономии Агнес Мари Клерк написала, что «ни один компетентный мыслитель перед лицом существующих фактов не будет утверждать, что хотя бы одна туманность может быть звездной системой, сравнимой по размерам с Млечным Путем». Другими словами, Клерк и другие ученые были уверены, что все существующие звезды — это звезды Млечного Пути, которым наш мир ограничен.
Только по поводу Магеллановых облаков у ученых были тогда сомнения — как оказалось позднее, небезосновательные, ведь они оказались самостоятельными галактиками, причем ближайшими к Млечному Пути. Удивительно думать, что когда в конце 1910-х Альберт Эйнштейн работал над Общей теорией относительности, которая предсказывала и гравитационные волны, и гравитационные линзы, и космологическую постоянную — все то, что сейчас стало передним краем астрономии, — он искренне полагал, что Млечный Путь — это «всё, что есть».
Революция в понимании нашего положения в космосе произошла 1 января 1925 года, когда на съезде Американского астрономического общества Эдвин Хаббл прочитал доклад о туманностях M31 (Андромеды) и M33 (Треугольника) — его результаты выкинули человечество из центра Вселенной на далекую периферию и многократно увеличили размеры самой Вселенной. Но чтобы понять, как это произошло, нужно сделать несколько шагов назад.
Конечно, еще до Галилея людям было известно, что некоторые звезды существуют не по одиночке, а образуют скопления — например, Плеяды, которые хорошо видны на небе невооруженным глазом. Это подразумевало, что звезды во Вселенной могут быть распределены внутри какой-то большой структуры. Сложность заключалась в том, что для понимания этой структуры нужно было научиться измерять расстояния до космических объектов — а это оказалось очень непростым делом.
Особенно трудно было с определением расстояния до туманностей — они располагались за пределами тогдашних возможностей измерения. Еще в XVIII веке некоторые астрономы высказывали мысль о том, что туманности могут быть очень большими и далекими звездными скоплениями, а разглядеть в них отдельные звезды невозможно просто потому, что те располагаются от нас на огромном расстоянии. Тем не менее, на протяжении всего XIX века и вплоть до доклада Хаббла в 1925-м в таких туманностях препочитали видеть не галактики, а протопланетные системы — то есть объекты на много порядков более близкие и мелкие. И цитата из Агнес Мари Клерк хорошо иллюстрирует эту уверенность.
Для начала — вспомним, что такое Млечный Путь и почему без него сложно представить историю изучения ВселеннойМлечный Путь (или, в греческом оригинале, «молочный круг» — Κύκλος Γαλαξίας) хорошо виден на безоблачном небе, поэтому был известен человечеству всегда. Можно вспомнить многочисленные мифы разных народов, что он собой представляет и как образовался; но история его научного изучения начинается (как и многое в науке) с Галилео Галилея. Именно он впервые применил телескоп для наблюдения неба и первым из людей обнаружил, что Млечный Путь — сейчас даже странно думать, что это когда-то не было понятно — состоит из звезд.
Неочевидно это было потому, что невооруженным взглядом трудно разглядеть, что та светящаяся туманность, которой предстает Млечный Путь на большинстве снимков, создана из звезд. Конечно, значительная масса Галактики приходится на пыль и газ, но они как раз не излучают видимого света, а затеняют его — без них Млечный Путь светился бы еще ярче.
Еще более удивительный факт заключается в том, что всего каких-то 100 лет назад ученые всерьез считали, что Млечный Путь — это и есть вся видимая Вселенная. В 1880 году ирландская популяризатор астрономии Агнес Мари Клерк написала, что «ни один компетентный мыслитель перед лицом существующих фактов не будет утверждать, что хотя бы одна туманность может быть звездной системой, сравнимой по размерам с Млечным Путем». Другими словами, Клерк и другие ученые были уверены, что все существующие звезды — это звезды Млечного Пути, которым наш мир ограничен.
Только по поводу Магеллановых облаков у ученых были тогда сомнения — как оказалось позднее, небезосновательные, ведь они оказались самостоятельными галактиками, причем ближайшими к Млечному Пути. Удивительно думать, что когда в конце 1910-х Альберт Эйнштейн работал над Общей теорией относительности, которая предсказывала и гравитационные волны, и гравитационные линзы, и космологическую постоянную — все то, что сейчас стало передним краем астрономии, — он искренне полагал, что Млечный Путь — это «всё, что есть».
Революция в понимании нашего положения в космосе произошла 1 января 1925 года, когда на съезде Американского астрономического общества Эдвин Хаббл прочитал доклад о туманностях M31 (Андромеды) и M33 (Треугольника) — его результаты выкинули человечество из центра Вселенной на далекую периферию и многократно увеличили размеры самой Вселенной. Но чтобы понять, как это произошло, нужно сделать несколько шагов назад.
Конечно, еще до Галилея людям было известно, что некоторые звезды существуют не по одиночке, а образуют скопления — например, Плеяды, которые хорошо видны на небе невооруженным глазом. Это подразумевало, что звезды во Вселенной могут быть распределены внутри какой-то большой структуры. Сложность заключалась в том, что для понимания этой структуры нужно было научиться измерять расстояния до космических объектов — а это оказалось очень непростым делом.
Особенно трудно было с определением расстояния до туманностей — они располагались за пределами тогдашних возможностей измерения. Еще в XVIII веке некоторые астрономы высказывали мысль о том, что туманности могут быть очень большими и далекими звездными скоплениями, а разглядеть в них отдельные звезды невозможно просто потому, что те располагаются от нас на огромном расстоянии. Тем не менее, на протяжении всего XIX века и вплоть до доклада Хаббла в 1925-м в таких туманностях препочитали видеть не галактики, а протопланетные системы — то есть объекты на много порядков более близкие и мелкие. И цитата из Агнес Мари Клерк хорошо иллюстрирует эту уверенность.
по материалам meduza
Comments
There are no comments yet
More news
