В издательстве «Медузы» вышла книга продюсера Александра Роднянского «Нелюбовь. О путинской России в девяти фильмах» — откровенные мемуары одного из ключевых деятелей российской и украинской киноиндустрии последних десятилетий. В книге рассказывается о работе украинского телеканала «1+1», где начинался политический путь президента Владимира Зеленского, а также о том, как функционировала система самоцензуры в российском кино при Путине и что происходило в культурной среде накануне и в начале полномасштабной войны. Литературный критик Лиза Биргер выбрала 13 малоизвестных или неожиданных фактов, которые читатель может узнать из «Нелюбви».

Владимир Соловьев предсказал войну с Украиной осенью 2021 года (и назвал Зеленского «симпатичным парнем»)

В аэропорту Сочи ранней осенью 2021 года Александр Роднянский случайно встретился с телеведущим Владимиром Соловьевым, который возвращался из Москвы после интервью с Путиным. Неожиданно Соловьев заявил: «Слушай, война будет». На недоуменную реплику Роднянского «Да брось ты — какая война?» он ответил: «Точно будет война, поверь мне. Ничего хорошего в этом я не вижу. Это ужасно».
Соловьев, по словам автора, объяснил, что чувствует: Путин обиделся лично на Зеленского и больше не видит шансов договориться. Тогда же телеведущий сказал Роднянскому: «Жаль. Зеленский — симпатичный парень». Описанный случай разительно контрастирует с современными публичными выступлениями Соловьева, где он называет Зеленского «фюрером» или «наркоманом».

Александр Роднянский сыграл ключевую роль в становлении будущего президента Украины

Именно с телеканала «1+1»
при участии Роднянского начался путь Владимира Зеленского в президенты Украины. Канал был независимым коммерчески: принадлежал на 50% Роднянскому с его двоюродным братом бизнесменом Борисом Фуксманом и на 50% — американской медиакорпорации CME. Но главное — «1+1» «последовательно приучал молодую страну к украинскому языку, новой рыночной реальности и способствовал формированию конкурентной политической среды», что, в частности, стало фундаментом для политической карьеры Зеленского.

Утром 24 февраля 2022 года Роднянскому срочно пришлось искать посредника для мирных переговоров с Путиным

Вторым человеком, позвонившим Роднянскому в день начала полномасштабного вторжения, стал Андрей Ермак, глава офиса президента Украины. Ермак просил срочно найти среди близких к Путину крупных бизнесменов посредника для возможных переговоров и поиска мирного решения. Роднянский назвал единственного подходящего — «невероятно успешного, широко известного и очень порядочного» Романа Абрамовича. Именно Абрамович позже стал закулисным организатором переговоров в Турции в конце марта 2022 года, которые, тем не менее, не привели к прекращению огня.
Продюсер Александр Роднянский и бизнесмен Роман Абрамович на встрече премьер-министра Михаила Мишустина с Советом по развитию российской киноиндустрии в Координационном центре правительства. 17 декабря 2021 года
Дмитрий Астахов / ТАСС / Profimedia

Из-за скандала с фильмом «Россия 88» Роднянский попал в опалу — всему виной одна сцена с двумя портретами (угадайте чьими)

Фильм «Россия 88» режиссера Павла Бардина рассказывал историю банды российских неонацистов — «своеобразную версию шекспировской трагедии „Ромео и Джульетта“ с одним лишь отличием, но чрезвычайно важным. Главный герой в фильме — Тибальт. И он скинхед и неонацист».
Скандал разгорелся из-за сцены в подвальной «качалке», где портрет Гитлера при появлении полиции переворачивался — и с обратной стороны оказывался портрет Путина. Когда про фильм рассказывали Путину, то якобы сообщили, что Роднянский лично проделал этот трюк на сцене «Кинотавра». Владислав Сурков был «искренне возмущен» и со злостью говорил: «Это ты на своей родине будешь бандеровцам медали раздавать». Он лично звонил министру культуры, главе Фонда кино и руководителям телеканалов, рекомендуя прервать с Роднянским деловые контакты. В результате продюсер на несколько лет оказался исключен из всех программ государственного финансирования.

На украинском телевидении действовала система еженедельных «темников», а во время «оранжевой революции» журналисты взбунтовались

Политически независимым канал «1+1» не был. Украинская власть, угрожая отобрать лицензию на вещание и провоцируя судебные иски, добилась контроля над каналом. С тех пор редакция канала еженедельно получала из администрации президента «темники» — рекомендации, определявшие в деталях, «о чем мы можем говорить в эфире, а о чем не должны, кого имеем право звать на ток-шоу, а кого нет и так далее».
Кульминацией стали события «оранжевой революции»
2004 года, когда ведущие демонстративно появлялись в эфире в оранжевых шарфах — цвета кампании Ющенко, а сотрудники приходили на летучки в оранжевом. В довершение всего им «в обход всех мыслимых правил» включили в эфир новости конкурента с трансляцией из штаба Януковича. Три дня новости вел только шеф-редактор — «кроме него делать это было некому». 25 ноября 2004 года Роднянский от имени коллектива обратился к зрителям в прямом эфире, пообещав, что отныне «за содержание информационного продукта будут отвечать только коллектив и менеджмент „1+1“», и гарантируя «полную и непредвзятую» информацию. За неделю аудитория канала выросла почти в два раза. Именно этот эпизод определил репутацию Роднянского в глазах российских политиков.

Министр обороны Украины в шутку предлагал Роднянскому отдать три тысячи танков для съемок фильма

Для съемок фильма «9 рота» Федора Бондарчука в Крыму в 2004 году Александру Роднянскому требовались танки. Евгений Марчук, на тот момент министр обороны Украины, с которым продюсер был «в очень теплых отношениях», иронично ответил на просьбу: «Вот смотри, у Украины сейчас есть четыре тысячи танков. Три тысячи можешь взять». Роднянский засмеялся — министр обороны, пусть и шутя, давал понять, что танки стране сейчас не нужны. Автор называет это «не просто анекдотом со съемочной площадки», а «свидетельством времени и состояния умов».

«Левиафан» был вдохновлен американской историей про «киллдозер» и русское долготерпение

В 2008 году на съемках в Нью-Йорке режиссер Андрей Звягинцев услышал историю про Марвина Джона Химейера — владельца автомастерской в городе Гранби, штат Колорадо. 4 июня 2004 года Химейер на специально оборудованном бронированном бульдозере разрушил 13 административных зданий и покончил с собой. Это был финал конфликта с бетонным заводом Mountain Park Concrete, который расширил территорию в ущерб интересам Химейера при поддержке властей. Из этой истории родился сценарий фильма «Батя», но картину так и не сняли. Звягинцева и его соавтора Олега Негина смущал финал — он был «слишком американским» и «противоречил российской жизненной философии, долготерпению жителей страны, их способности выносить любые унижения».
Сотрудники полиции осматривают бронированный бульдозер Марвина Химейера, остановившийся у магазина в Грэнби после разрушительного заезда по городу. 5 июня 2004 года
Craig F. Walker / The Denver Post / Getty Images

Владислав Сурков в молодости был частью киевской рок-тусовки и даже в Кремле сохранял верность «духу рок-н-ролла»

В 1988 году Роднянский впервые увидел будущего кремлевского идеолога Владислава Суркова в киевской компании любителей русского рока. На тот момент в украинской столице «сложилась компания, к которой всегда присоединялись приезжие любители русского рока. Они собирались, слушали музыку, курили траву, болтали. Обычная на сегодня компания, но тогда они выглядели как настоящие „западники“. Свободные, лихие». Но, как утверждает Роднянский, даже став серым кардиналом Кремля, Сурков «оставался верен духу рок-н-ролла многие годы». В его кабинете в администрации президента стояли фотографии Джона Леннона, Тупака, Че Гевары и Барака Обамы. Руководя идеологическим направлением Кремля, он параллельно писал песни для группы «Агата Кристи» и опубликовал под псевдонимом провокативный роман «Околоноля»
.

Номинанта на «Оскар» от России в 2012 году выбрали в последний момент — благодаря вбросу на голосовании

В 2012 году главными претендентами на номинацию от России были «Елена» Андрея Звягинцева и «Фауст» Александра Сокурова — «выдающегося художника, который никогда на „Оскар“ не выдвигался». «Фауст» только что выиграл приз Венецианского кинофестиваля. «Это могло быть честное и открытое состязание», — пишет Роднянский, голоса разделились поровну. Но в решающий момент председатель Российского оскаровского комитета Владимир Меньшов «просто достал из своего портфеля пять или шесть письменных доверенностей на голосование от членов комитета, не пришедших на заседание. Это были голоса Никиты Михалкова и близких ему людей». Во всех доверенностях значился «никому за пределами России не известный фильм под названием „Белый тигр“», который «провалился в России», но его сделал «политический тяжеловес» — директор «Мосфильма» Карен Шахназаров. Фильм попал в лонг-лист Американской киноакадемии, но на этом его оскаровский путь завершился.

Архангельский митрополит час обвинял «Левиафан» в клевете на русский народ, а потом рассказал несколько историй из жизни — еще страшнее, чем в фильме

Чтобы предугадать реакцию РПЦ, Роднянский обратился к отцу Андрею Кураеву — «одному из самых известных церковных „либералов“», готовому к диалогу. Тот предложил показать фильм митрополиту Архангельскому и Холмогорскому Даниилу — «консервативному иерарху, чья епархия находилась неподалеку от места действия фильма». Владыка внимательно посмотрел фильм — «за все время он ни разу не отвел взгляд от экрана и не проронил ни слова». Затем он, по воспоминаниям Роднянского, час объяснял, «насколько лжив фильм, как оскорбителен он для православных», и обвинял создателей в «клевете на русский народ, который „никогда столько не пьет и не пил“». Но сразу после этого митрополит начал рассказывать о жизни епархии — «примерно пять историй, каждая из которых была страшнее и ужаснее описанной в „Левиафане“». Владыка Даниил поведал о «чудовищной беде» повсеместного пьянства, в частности, о том, как в отдельные деревни его епархии священники ездят только с вооруженной полицией, потому что «у всех жителей белая горячка и они стреляют в любого, кто оказывается рядом».

Государственное финансирование «Левиафана» стало роковой ошибкой Роднянского и создало проблемы для Мединского

Александр Роднянский рассказывает в книге, что придумал «очень разумный ход» — получить на съемки картины «Левиафан» менее 30% бюджета от министерства культуры, чтобы «нейтрализовать потенциальных противников». На публичном питчинге 40 профессиональных кинематографистов единогласно поддержали проект. Продюсеру «искренне казалось, что титр „Создан при поддержке Министерства культуры РФ“ поможет в будущем». «Я заблуждался, — признается он. — Не помог. Более того — осложнил ситуацию».
Создателям картины припоминали государственное финансирование «все последующие годы», так что перед каждым следующим фильмом, где присутствовала хоть какая-то социальная или политическая критика, Роднянский был вынужден «настаивать на том, что не использует ни копейки государственных денег».
Министр культуры (пост на тот момент занимал Владимир Мединский) «не принял „Левиафана“ прежде всего из-за антиклерикального характера фильма» — Мединский «в своем карьерном продвижении опирался на РПЦ и лично на патриарха Кирилла». Между министерством и патриархией «царило полное взаимопонимание в виде внушительного оборота средств». Фильм создал для Мединского «болезненную точку напряжения» — получалось, что «дружественный РПЦ министр одобрил „антицерковный пасквиль“».

Сериал «Стена» стал попыткой «загладить вину» за «Левиафан», но закончился скандалом

Несмотря на «громкие антизападные заявления и показательный ура-патриотизм», Владимир Мединский, по воспоминаниям Роднянского, «в личном общении всегда был человеком в высшей степени вменяемым и рациональным». Он понимал, что Звягинцев — «талантливый кинематографист, приносящий российскому кино скорее пользу». Таких среди путинских бюрократов «было немало» — «публично они были „ястребами“, остро критикующими оппозицию и Запад, а в ежедневной работе — профессиональными прагматиками». При Мединском на посту министра культуры, в частности, утвердились публичные питчинги, сделавшие финансирование «понятным и абсолютно прозрачным». Но полномасштабное российское вторжение в Украину «уничтожило это пространство зазора между формальным и профессиональным. Единомоментно оно поставило всех чиновников российского государства под флаг войны и устранило саму возможность для дискуссии».
После скандала с «Левиафаном» Мединский «буквально измучил руководителей ВГТРК и телеканала просьбами об экранизации своего романа „Стена“
». Генеральный директор «России 1» Антон Златопольский предложил поручить адаптацию Роднянскому. Логика была простой: для продюсера «Стена» должна была стать возможностью «загладить вину» перед Минкультом и устранить препятствия для дальнейшей работы, Мединский получил бы профессиональную экранизацию, а канал — патриотический сериал. «Все должны были быть в выигрыше».
Результат оказался «постыдно слабым» — это был проект-«обязаловка», которым «никто не горел». Мединский был искренне возмущен и даже потребовал убрать свою фамилию из титров.

Накануне войны Роднянский подписал контракт с Apple TV+ и планировал запустить международный проект «Global Russian Stories»

Незадолго до начала полномасштабной войны России с Украиной в 2022-м Александр Роднянский подписал first look deal
с платформой Apple TV+ и вел переговоры с европейскими и российскими компаниями о проекте «Global Russian Stories» — «универсальных, то есть понятных аудитории всего мира, фильмах и сериалах, при этом содержательно связанных с российской историей и современностью». Модель предполагала, что российские стриминги получат права на показ для русскоязычной аудитории, а продюсер — «партнеров, значительные инвестиции и сильную переговорную позицию» с западными покупателями.
В числе этих проектов были трагикомедия «Красная радуга» о визите немецких гей-активистов в гомофобную Москву 1978 года и сага «Черный русский» о чернокожем предпринимателе, создавшем первый джазовый клуб в Москве начала XX века. Роднянский подчеркивает: «Ни у меня, ни у кого-то из моих коллег или партнеров не было ощущения неминуемого краха и грядущей катастрофы. Войны. Санкций. Эмиграции — наоборот, казалось, что для меня настало „время перемен“».


Лиза Биргер