Дмитрий Трофимов – адвокат, специалист по уголовному праву в Канаде. Он проходил обучение в России, в городе Омске, затем – в Англии и, наконец, у нас в Онтарио. У Дмитрия несколько лет практики, он работал parole officer. На данный момент Дмитрий работает в адвокатской фирме «The Law House», которая занимается в основном уголовными делами. У этой фирмы есть довольно большое преимущество – она находится рядом с судом в Ньюмаркете, где как раз чаще всего и проводятся разбирательства. Это большой плюс, потому что Дмитрий – пожалуй, единственный уголовный адвокат, который ходит в суд пешком, ему не надо долго туда добираться.
Когда мы встретились с Дмитрием, то сразу почувствовали взаимный интерес. У нас очень много общих тем.
Итак, первый вопрос, который я хотел бы затронуть. Вы как человек, получивший некоторый опыт в российской юриспруденции, классическое юридическое образование в Англии (которое считается столпом современной мировой юриспруденции); как практиковавшийся в сфере коррекционно-исправительной системы провинции Онтарио и, наконец, практикующий на данный момент адвокат, поясните следующее. Есть ли разница в восприятии уголовного преследования россиянами и среднестатистическими канадцами? Одинаковый ли груз ответственности несут люди в обеих странах или разный? Что бы Вы могли сказать именно о разнице восприятий?
Дмитрий Трофимов:
– Данный случай можно прокомментировать следующим. В бывшем Советском Союзе люди, попадая в криминальную уголовную систему, получали некое клеймо. И в этой ситуации двери карьеры или дальнейшей благополучной жизни были для них закрыты.
В Канаде другой подход к этим моментам. Здесь нужно делать акцент на словосочетание «исправительная система». Министерство Канады пытается дать человеку возможность исправить ошибки, совершённые в преступлении, и в очень многих случаях закончить своё путешествие через систему без уголовного наказания или без судимости. В этом заключается основная разница в восприятии.
– Я никогда не понимал, что такое solicitor. Знаю, что на дверях магазинов пишут «No soliciting». Это что значит, адвокатов туда не пускают?
– Нет, адвокатов пускают везде. Solicitor – адвокат, работающий в основном с документами: оформляет договоры, подготавливает к чему-либо клиента. Он следит за делом с бумажной, административной точки зрения, составляет различные меморандумы.
Barrister – адвокат, отвечающий за представление дела клиента в суде. Это юрист, который доносит аргументы непосредственно до судьи, участвует в дебатах.
В Англии это разделение очень чёткое: нужно сделать однозначный выбор, каким адвокатом человек хочет быть. В Канаде требуется приобрести лицензии на оба вида деятельности, и выбор не предоставляется. Лёгких путей здесь нет, но это открывает двери к любой адвокатской деятельности: можно начать вести собственную индивидуальную практику или устроиться в юридический отдел любой организации, а также работать в государственных учреждениях. Таким образом, появляется возможность заниматься любым видом юридической деятельности.
Главное в данной профессии – определить свою специальность. Она выбирается ещё в юридической школе, где студенты, тяготеющие к тому или иному виду права, останавливаются на конкретной специальности и проходят практику по выбранному направлению. Я работал на государство, на министерство социальных услуг и коррекции, аналогичное российскому министерству внутренних дел. Я находился в должности probation parole officer, то есть офицера по надзору за условно осужденными и досрочно освобождёнными. Поэтому мой выбор был вполне