Даже если Марк Карни одобрит строительство крупного нового нефтепровода в рамках проекта национального масштаба, период лёгких и сверхприбыльных доходов в нефтяной отрасли, скорее всего, остался в прошлом.

Тайлер Паббен зарабатывал до $1,000 в день, работая в нефтяной промышленности сразу после окончания университета в начале 2010-х. Для молодого человека в его двадцать с небольшим это были огромные деньги, но и его работу нельзя было назвать легкой. Как дипломированный геолог, он был ценным специалистом в стремительно растущей отрасли: работал по 12 часов и переходил от одного проекта к другому.

В Альберте начался масштабный бум добычи нефти. Крупнейшие мировые нефтяные компании — от Пекина до Хьюстона — направлялись в отдалённые районы канадской глубинки, рассчитывая на большие прибыли.

Специалисты вроде Паббена сразу же воспользовались возможностью заработать. По его словам, в то время брали практически всех — любого, у кого было образование или хотя бы какой-то опыт, нанимали на проекты по добыче битуминозных песков или на строительные площадки, и люди зарабатывали очень большие деньги.

«Людей нам всегда катастрофически не хватало», — сказал он.

В те годы цены на нефть долгое время держались выше $100 за баррель. Рост цен на нефть стимулировал активные расходы в отрасли: новые технологии позволяли добывать больше нефти из-под земли и увеличивать объёмы производства.

Для Паббена и других работников отрасли это был настоящий финансовый бум, редкая возможность заработать огромное состояние. Со временем он понял, что это была не просто удача — такого, вероятно, больше не повторится.

Крах, последовавший за этим бумом, оставил глубокий след в нефтяной отрасли. После болезненной рецессии и затяжного восстановления уровень жизни в Альберте до сих пор не вернулся к показателям тех славных лет.

Существует надежда, что федеральное правительство под руководством премьер-министра Марка Карни поможет отрасли вступить в новую фазу роста, возможно, этому поспособствует строительство крупного экспортного нефтепровода. Но, по мнению экономистов и специалистов отрасли, даже реализация столь масштабного «национального» проекта может оказаться недостаточной для того, чтобы вернуть канадской нефтегазовой отрасли былое процветание.

Паббен, который до сих пор работает в отрасли и является президентом компании K.C. Waunch Petroleum Consultants Ltd., отметил:

«Даже если спрос на нефть и газ снова начнёт расти невероятными темпами, мы уже не увидим такого же резкого роста числа рабочих мест в нефтегазовом секторе, как это было раньше».

Критики федеральных либералов считают, что правительство Джастина Трюдо виновно во многих проблемах с которыми столкнулась нефтяная отрасль после бурного периода роста. Однако мировые рынки изменились: по данным Международного энергетического агентства, эксперты прогнозируют меньший рост потребления нефти и газа или даже возможное снижение спроса по сравнению с предыдущими ожиданиями, поэтому любые надежды на возвращение к рекордам 2010-х вряд ли оправдаются.

Тайлер Паббен и его жена

Можно ли рассчитывать на чудо?

На полугрузовых автомобилях от Хьюстона до Калгари можно было увидеть стикер, гласящий: «Please God, let there be another oil boom. I promise not to piss it all away next time». 

Паббен говорил, что пытался сохранить заработанные во время последнего нефтяного бума деньги и не тратить их впустую. Тем не менее, в 20–30 лет он вел завидный, насыщенный путешествиями образ жизни. Он и его жена Лаура — они познакомились в ресторане Denny’s в Калгари — провели медовый месяц в Эльзасе на северо-востоке Франции, регионе, известном своими винами и замками.

Пара заполнила страницы своих паспортов штампами из разных частей Европы, Новой Зеландии и многих стран Африки — от Замбии и Ботсваны до Кении и Руанды.

Паббен отметил, что времена бума крайне положительно отразились на семейном бюджете: заработок был «невообразимым». Даже несмотря на многочисленные поездки, ему удалось неплохо накопить.

«Это позволило нам сделать то, чем мы занимаемся сейчас: управлять двумя компаниями, растить двух детей и не испытывать стресс по поводу экономической ситуации в стране, — сказал он. — В то время мы сумели создать финансовую подушку».

Ироничный стикер о растрате нефтяных доходов приобрел особый смысл для работников после того, как бум обернулся спадом в конце 2014 года. Цены на нефть резко упали, потому что предложение сильно превышало спрос на мировом рынке —и это сильно отразилось на экономике Альберты в долгосрочной перспективе.

Новые технологии позволили американским компаниям добывать нефть и газ из сланцевых пород. Это стало началом энергетической революции, сделавшей США крупнейшим производителем в мире.

По данным Bank of Canada, за семь лет американские компании достигли объёмов производства, на достижение которых Канаде потребовалось семь десятилетий.

Когда на рынок поступили крупные объёмы сланцевой нефти, Саудовская Аравия и её союзники в ОПЕК решили не сокращать добычу, пытаясь вернуть себе долю рынка у американских производителей.

Ни одна сторона не уступила, даже когда спрос со стороны крупных потребителей, таких как Китай, начал снижаться. Предложение нефти на мировом рынке значительно превышало спрос, и цены в Северной Америке упали более чем наполовину — с более чем $100 за баррель летом 2014 года до менее $50 в начале 2015 года.

Были и другие кризисы, но этот был особенно масштабным. Он чётко разделил события до спада и то, что произошло после. Этот кризис, возможно, положил конец последнему периоду бурного, почти неконтролируемого роста канадской нефтяной отрасли — последнему крупному нефтяному буму.

«Мне трудно представить, что мы вернёмся к тем временам в начале 2010-х, когда всё было настолько прибыльно для нефтяной отрасли, хотя многие жители Альберты считают, что такой уровень должен быть нормой, — сказал Чарльз Сент-Арно, главный экономист Alberta Central, финансовой группы, представляющей кредитные союзы. — На самом деле, тот период был исключением, редким временем бурного роста, а не обычным состоянием дел».

В последующие месяцы и годы, после краха нефтяного бума, компании и инвесторы радикально пересмотрели свои подходы к тратам: перестали тратить деньги без оглядки, стали экономить, бережно подходить к вложениям. 

Первым признаком перемен стало быстрое внедрение режима экономии: сокращение затрат стало нормой в нефтяной отрасли.

Историческая волна массовых увольнений и слияний затронула тысячи семей и опустошила офисные здания в центре Калгари. По данным Statistics Canada, ресурсный сектор Альберты — в основном нефтегазовый, с включением лесного и горнодобывающего — потерял 54,000 рабочих мест в течение двух лет после пика в июле 2014 года.

Гэри Фрейзер работал на проекте по добыче нефти из песчаников к северу от Форт-МакМюррея, когда в январе 2015 года потерял работу. Ему было 50 лет, у него была дочь-подросток, и ему нужно было выплачивать ипотеку — он оказался среди первых пострадавших от кризиса.

К тому времени экономика Альберты переживала сильный спад, хуже, чем во время большого финансового кризиса, отметили в банке ATB Financial. Спад в нефтяной отрасли в 2015–2016 годах затронул экономику Канады, хотя страна при этом не погрузилась в рецессию.

Фрейзер и другие люди, оказавшиеся в аналогичной ситуации, на собственном опыте узнали, как трудно искать работу в период экономического спада. Месяцы шли, а результатов не было.

«Боялся ли я? Конечно, — сказал он. — Честно говоря, никогда не думал, что в моем возрасте останусь без работы».

Инженер-технолог считает, что его возраст был основной причиной отказов:

«Я был слишком стар, — сказал он. — Работодатели не хотели платить за мой опыт и знания, а на менее оплачиваемые позиции я соглашаться не мог».

В итоге он устроился на временную работу по контракту — выполнял проекты на ограниченный срок, не являясь при этом постоянным сотрудником. Такая работа приносила доход, но он был нестабильным. К концу 2016 года — через два года после увольнения — он потратил две трети своих пенсионных сбережений, то есть использовал большую часть денег, которые откладывал на будущее.

Фрейзер использовал время без работы для ремонта дома: установил новые окна и двери, покрасил стены второго этажа. Эти работы помогали отвлечься, но главным было подготовить жильё на случай, если семье придётся продать его и начинать жизнь заново. К счастью, этого не случилось, но жизнь всё равно складывалась непросто.

«Ситуация была непростой: долгое время не удавалось найти работу, и перспективы выглядели мрачно, — сказал он. — Нужно было обдумать, как грамотно представить свой опыт и навыки будущим работодателям, чтобы увеличить шансы на трудоустройство».

В определённом смысле жители Альберты до сих пор живут в тени кризиса. Провинция остаётся самой богатой в Канаде, но работающие люди постепенно теряют свои прежние доходы и уровень благосостояния относительно того, что было во время нефтяного бума, отметил Сент-Арно.

В среднем покупательная способность жителей Альберты снизилась с пика бума, а историческая инфляция усугубила ситуацию. Качество жизни, измеряемое доходом на человека, ухудшилось. Уровень безработицы в августе составил 8.4%, почти вдвое выше, чем во времена бума.

Сент-Арно подчеркнул, что пострадали не только нефтяники. Если бум поднимал экономику в целом, то спад её так же снижал.

В периоды экономического подъёма работодатели в других отраслях сталкивались с высокой конкуренцией за работников, и молодые специалисты, подобные Паббену, зарабатывали по $1,000 в день. Но когда десятки тысяч людей вроде Фрейзера в один момент остались без работы, работодатели оказались в выигрышной позиции и получили возможность платить меньше.

«Люди рассчитывают, что смогут позволить себе больше или жить лучше, чем раньше, — сказал Сент-Арно. — Но вот вы видите, что в течение десятилетия ситуация лишь ухудшается. Это вызывает стресс и недовольство».

Он подчеркнул, что сохраняющееся напряжение в Альберте и рост общественного недовольства — включая сепаратистские настроения в некоторых частях провинции — являются прямым следствием экономической ситуации, сложившейся после завершения нефтяного бума.

Гнев вновь усилился после того, как канадцы выбрали новое либеральное федеральное правительство. Многие консерваторы в Альберте и Саскачеване восприняли это как продолжение политики партии, которую они считают враждебной их промышленности последние десять лет.

Фрейзер не собирается поддерживать сепаратистов, но понимает причины недовольства людей. Он отметил, что политика либералов Трюдо вызвала у работников нефтяной отрасли недоверие.

«Либералы нанесли слишком много ущерба. Необходимы перемены, — сказал он. — Правительство говорит, что хочет снова развивать бизнес и представлять страну на мировой арене, но на деле это сложно реализовать, потому что инвесторы сталкиваются с препятствиями при строительстве необходимой инфраструктуры».

Решения правительства по строительству и регулированию нефтепроводов стали источником конфликта и напряжённости между Трюдо и провинциями Альберта и Саскачеван. Эти меры также сформировали мнение людей о том, кто виноват в экономических трудностях.

Во время своего первого срока у руля страны либералы фактически остановили проект нефтепровода Northern Gateway компании Enbridge до северного побережья Британской Колумбии. Сейчас компания TC Energy Corp. указала на новые экологические правила от Оттавы как одну из причин отмены проекта Energy East из Альберты в Нью-Брансуик.

Тем не менее правительство одобрило два других крупных проекта: расширенный Trans Mountain до Британской Колумбии и замену линии 3 Enbridge от Альберты до Висконсина.

Сент-Арно отметил, что некоторые решения федерального правительства, например запрет на заход нефтяных танкеров на северное побережье Британской Колумбии, скорее всего, ограничивали инвестиции в нефтяную отрасль. Но многие сегодняшние проблемы связаны не с Оттавой, а с глобальными экономическими и технологическими изменениями, которые повлияли на спрос и предложение нефти.

Причина, по которой некоторые жители Альберты ощущают себя обделёнными, и почему уровень жизни так и не может достичь прежнего уровня, связана скорее с экономическими факторами, чем с политикой.

Самый наглядный способ понять это — проследить за деньгами. В годы наибольшего подъёма нефтяная отрасль ежегодно приносила в экономику страны доходы, сопоставимые с ВВП таких стран, как Куба или Узбекистан.

В 2014 году нефтегазовые компании вложили $80,7 млрд в производственную деятельность, главным образом в добычу нефти из битуминозных песков. Эти инвестиции стимулировали развитие отрасли: в то время строилось около двух десятков крупных проектов по добыче и переработке. Для их реализации требовались десятки тысяч работников, поэтому создавались вахтовые жилые комплексы. Многие из них больше напоминали гостиницы с кожаными креслами, большими экранами и стейками высочайшего качества. Авиакомпании значительно увеличили количество рейсов в Форт-МакМюррей, чтобы доставлять до пункта назначения тысячи работников со всей страны.

«На волне нефтяного бума щедрые пожертвования получали и благотворительные организации, и фудбанки, и фонды больниц — отрасль тогда могла себе это позволить», — сказала Мелисса Блейк, мэр Муниципального района Вуд-Бафало с 2004 по 2017 год.

«Во время нефтяного бума в Альберте гостиницы были постоянно переполнены. В провинцию стали приезжать гастролирующие артисты, чего раньше почти не происходило. Проведение спортивных мероприятий осложнялось тем, что участников нередко приходилось размещать в вахтовых жилищных комплексах, потому что свободных мест в отелях больше не было».

Растущие население, переполненные школы и перегретый рынок жилья — всё это было следствием бума в нефтяной отрасли.

С тех пор канадские энергетические компании пересмотрели свой подход к тратам. В этом году их расходы прогнозируются на уровне $31.4 млрд. — это менее 40% от объёмов 11-летней давности, по данным ARC Energy Research Institute.

Критики политики либералов возлагают часть ответственности на Трюдо, чье правительство пришло к власти в конце 2015 года, глубоко в разгаре рецессии Альберты. Жёсткие экологические правила совпали с периодом строгой экономии в отрасли. Иностранные энергетические гиганты, которые ранее стремительно приходили в Альберту, теперь массово покидали провинцию.

Гэри Фрейзер

Экономисты отмечают, что обвинять во всем федеральное правительство не совсем верный шаг: похожая ситуация наблюдалась и за пределами Канады. В странах-производителях энергии компании тоже тратили рекордные суммы в годы нефтяного бума — и с тех пор к таким масштабам больше не возвращались.

«Мы привыкли объяснять всё исключительно ошибками федерального правительства, не учитывая, что есть и глобальный контекст», — сказал Сент-Арно.

Главным фактором перемен, по словам экспертов, стало изменение климата. Прогнозы, один за другим, указывали: переход к более экологичным технологиям — от электромобилей до возобновляемой энергетики — приведёт к значительно более низкому спросу на нефть, чем предполагалось ранее.

«Это стало самым серьёзным изменением для отрасли», — отметил Тревор Томб, экономист из Университета Калгари.

По оценкам Международного энергетического агентства, мировой спрос на нефть достигнет пика и выйдет на плато к концу десятилетия. Аналитики банка Goldman Sachs считают, что спад начнётся во второй половине 2030-х годов. Однако некоторые отраслевые организации, включая ОПЕК, не согласны с этим прогнозом и уверены, что спрос на нефть будет расти ещё не один десяток лет.

Тем не менее, подчеркнул Томб, сама тревога из-за возможного снижения спроса изменила отрасль. Кризис 2014 года стал переломным моментом: различие между периодом до него и временем после стало очевидным.

«До 2014 года прогнозы добычи нефти — будь то от компаний, регулирующих органов Альберты или других источников — показывали значительный рост в будущем», — сказал он. — «Теперь ситуация изменилась. Прогнозы по увеличению добычи нефти сохраняются, но они значительно менее амбициозны, чем до кризиса 2014 года».

Очевидным признаком этих изменений стало то, что даже при появлении значительных финансовых ресурсов у компаний отрасль действовала гораздо более осторожно и сдержанно, чем во времена предыдущего нефтяного бума.

Киев, 7 сентября 2025 года: женщина у разрушенного жилого дома после удара российских войск

Нефтяной бум 2022 года: выгоды для инвесторов и экономики 

Как и многие канадцы, Стефани Сето с ужасом наблюдала за тем, как российские войска вторглись в Украину в начале 2022 года. Она думала о своей близкой школьной подруге — украинке, которая часто возвращалась на родину, и обо всех украинцах, чьи дома оказались под угрозой нападения.

Сето, работающая в сфере здравоохранении в Торонто, призналась, что в тот момент она вовсе не думала о ценах на нефть, хотя большая часть её личных сбережений была связана с нефтегазовой отраслью.

«Я думала о бедных, невинных людях, пострадавших и оказавшихся в ловушке, и о животных, которых затронула война», — сказала она.

Тем не менее нефтяные рынки мгновенно отреагировали на последствия вторжения. Цены на нефть в Северной Америке впервые с 2014 года превысили $100 за баррель. Финансовые институты и правительства западного мира пытались изолировать и привлечь Москву к ответственности за необоснованное нападение, создавая серьёзные трудности для экспорта российской нефти.

Опасения возможного дефицита поставок вызвали рекордный рост цен на нефть и беспрецедентный уровень прибыли для компаний нефтегазового сектора. Канадские нефтегазовые компании в 2022 году получили $64.5 млрд. чистой прибыли, согласно данным Statistics Canada.

Для инвесторов вроде Сето это имело прямые последствия. Она вкладывала собственные деньги в фондовый рынок с 2010 года, уделяя особое внимание нефтегазовым компаниям. Один из её родителей проработал в отрасли 31 год, поэтому инвестиции в эту сферу казались естественным выбором.

Сето отметила, что не обращает большого внимания на краткосрочные колебания цен на акции, потому что не занимается активной торговлей. Она инвестирует по принципу «вложил и забыл» — просто держит деньги в компании и не реагирует на временные изменения рынка.

«Когда я вкладываю деньги в акции, я не жду наиболее выгодного момента для их продажи», — сказала она.

Вторжение России в Украину привело к резкому росту цен на нефть, что вызвало скачок инфляции, повышение ставок по кредитам и обвал фондовых рынков в целом. Для большинства инвесторов это стало проблемой, но для Сето её вложения в нефтяные компании принесли выгоду: высокие цены на нефть обеспечили компаниям рекордную прибыль, а значит, выросли дивиденды и стоимость её акций. То есть, на фоне кризиса на рынках, её нефтяной портфель работал как «амортизатор» и приносил доход.

Из-за высоких цен на нефть и подорожавших кредитов нефтяным компаниям было сложно вкладывать заработанные деньги в новые проекты. Кроме того, инвесторы дали им чёткие указания: избегать дорогостоящих долгосрочных проектов, снижать долги и возвращать деньги акционерам — через выкуп акций, что поднимает их стоимость, и через дивиденды.

В результате 2022 год стал рекордным для акционеров нефтяной отрасли. Две крупнейшие канадские компании — Suncor Energy Inc. и Canadian Natural Resources Ltd. — вернули инвесторам в общей сложности $18.2 млрд.

Сето сказала, что она реинвестирует все дивиденды обратно в акции, поэтому денежные выплаты от компаний не стали для неё мгновенной прибылью.

Со временем её стратегия оправдала себя: этим летом благодаря нефтегазовым активам её портфель впервые превысил отметку $1 млн.

«Я сделала скриншот и подумала: „Боже мой, у меня сейчас $1 млн. инвестиций“», — рассказала она.

Выиграли от нефтяного бума 2022 года не 20-летние выпускники, как в эпоху Тайлера Паббена. Основную прибыль получили инвесторы вроде Сето, а что ещё важнее — крупные институциональные игроки и управляющие активами.

Канадские власти также получили выгоду: отрасль вылпатила рекордные $33.7 млрд. роялти.

Паббен за 15 лет работы в отрасли видел множество изменений. Компании стали более эффективными, научившись бурить скважины глубже и быстрее с меньшим числом работников. Эпоха безудержных расходов сменилась строгой финансовой дисциплиной.

Когда он начинал, компании предлагали масштабные экспортные нефтепроводы, которые должны были доставлять нефть из Альберты во все стороны, кроме Севера. Сейчас Паббен наблюдает, как дебаты о трубопроводах возвращаются на прежние позиции.

«Рано или поздно появится новый экспортный нефтепровод, — сказал он. — Но даже если его построят, это вряд ли приведёт к возвращению прежнего числа рабочих мест — потребность в сотрудниках теперь меньше, чем во времена прошлого бума».

Возможно, больше не будет нового бума, но это не вызывает обеспокоенности у специалистов отрасли.

Новый экспортный нефтепровод до побережья Британской Колумбии позволит доставлять больше нефти на внешние рынки, увеличив влияние и автономию Канады, отметила Джеки Форрест, исполнительный директор ARC Energy Research Institute.

«Главный вопрос: почему, будучи четвёртым по объёму производства нефти и пятым по газу, мы не считаемся энергетической сверхдержавой?» — сказала она. «Сверхдержава экспортирует энергию во множество стран и имеет влияние на мировой арене».

Экспортируя больше нефти за границу и уменьшая зависимость от США, Канада получит больше рычагов влияния в будущих торговых переговорах, добавила Форрест.

Томбе отметил, что строительство нового трубопровода окажет положительное влияние на экономику. Новый трубопровод даст канадским компаниям доступ к более выгодным рынкам сбыта — нефть смогут продавать по более высоким ценам, чем если бы она ограничивалась внутренним рынком или транспортировалась через перегруженные маршруты. 

Со временем существующие трубопроводы достигнут своей максимальной пропускной способности. Строительство ещё одного трубопровода позволит перевозить больше нефти на рынки с высокими ценами, что принесёт дополнительные доходы компаниям и увеличит поступления в федеральный и провинциальные бюджеты.

«То, что этот проект не приведёт к стремительному росту прибыли или мгновенному экономическому «буму», не означает, что его не стоит реализовывать: он всё равно важен и полезен для отрасли в долгосрочной перспективе», — сказал Томбе. 

Подписывайтесь на наш Telegram-канал, чтобы всегда оставаться в курсе событий.