Сюжет «Секретного агента» поначалу может напомнить кому-то основу для долгого бразильского сериала, но у этого глубокого и многогранного фильма нет ничего общего с латиноамериканскими теленовеллами. Главный герой приезжает в небольшой город за своим сыном, ищет в местном архиве единственный артефакт, оставшийся от его покойной матери, — и скрывается под чужим именем от властей (действие разворачивается в годы военной диктатуры в Бразилии). На фоне этой генеральной линии режиссер Клебер Мендонса Фильо рассказывает истории других персонажей, олицетворяющих ту непростую для страны эпоху, и добавляет в повествование неожиданные сюрреалистические мотивы. Кинокритик Антон Долин рассказывает о монументальной картине, которая вслед за победившей на «Оскаре» «Я все еще здесь» осмысляет страшную главу в истории Бразилии и ее героев (пусть в «Секретном агенте» они вымышленные, но очень реалистичные).

Кино любит жесткую категоризацию. Вот «Секретного агента» и окрестили «политическим триллером»: там стреляют, обильно льется кровь, а действие разворачивается в контексте военной диктатуры в Бразилии
, в 1977 году. На самом деле, монументальное (больше двух с половиной часов) полотно бывшего критика Клебера Мендонсы Фильо — вероятно, лучший и самый сложный его фильм — ускользает от жанровых определений. В нем нашлось место и для скрупулезного реализма, и для гротеска, и для фантастики. А еще — для синефильских отсылок, политических аллюзий, пленительного, тщательно воссозданного ретро и современности. 
В основе сюжета — переплетения семейных связей. Точнее, разрывов. Главный герой фильма, Армандо, прибывает в Ресифи
, чтобы забрать сына у бабушки с дедушкой: мама мальчика умерла некоторое время назад от пневмонии. Одновременно, устроившись в городской архив, Армандо надеется отыскать учетную карточку своей матери, которую он не знал и от которой, кроме этого документа, ничего не сохранилось. В пересказе история может звучать как основа для латиноамериканского сериала, но нет ничего более далекого от страстей мыльных опер, чем вдумчиво-эклектичная и по большей части сдержанная эстетика «Секретного агента». Будто режиссер и сценарист так же не дает воли эмоциям и следит за каждым своим шагом, как Армандо — бывший университетский преподаватель, ныне преследуемый диссидент. 


NEON
Секретных агентов как таковых в фильме нет. Эту характеристику можно приписать Эльзе (актриса, телеведущая и модель Мария Фернанда Кандидо), помогающей беглым оппозиционерам скрываться от властей и доставать необходимые документы. Но поскольку она персонаж второстепенный, проще назвать «секретным агентом» самого Армандо. Он, мирный интеллигент, осознанно отказывается носить оружие и сам не может поверить, что теперь ему приходится носить чужое имя — Марсело — и пользоваться фальшивым паспортом. Только так у него есть шанс сохранить жизнь и вместе с сыном уехать из страны. Бразильская суперзвезда Вагнер Моура (исполнитель главной роли в «Элитном отряде» и Пабло Эскобар в сериале «Нарко») играет человека, вынужденного, но органически не способного притворяться. За это он получил актерский приз в Каннах, где фильм также удостоили режиссерской награды и приза ФИПРЕССИ
. 
«Секретный агент» сохраняет атмосферу смутной угрозы с первого до последнего кадра. Фильм не объясняет в деталях, чем именно и кому насолил Армандо (вероятно, бразильский зритель поймет из контекста больше, чем международный). Рискованная режиссерская стратегия помогает увидеть в персонажах не функции, а живых людей. Поиск сведений о матери и общение с сыном для Армандо важнее угроз его безопасности и даже жизни, семья — залог сохранения человечности в атмосфере отчуждения и паранойи. Невольно вспоминается прошлогодний бразильский лауреат «Оскара», погруженный в тот же исторический период и основанный на схожих идеях, — «Я все еще здесь» Уолтера Саллеса. Кстати, в этом году Бразилия выдвинула «Секретного агента», хотя шанс на вторую победу подряд мал, да и сам фильм слишком прихотлив для американских академиков. 
Своеобразной семьей отщепенцев становятся политические беженцы со всей страны и даже мира (среди них есть супружеская пара из Анголы), находящие укрытие в доме пожилой донны Себастьяны. Мирный союз товарищей по беде хрупок, их Ноев ковчег вот-вот потопит буря бушующего на улицах города карнавала — в интерпретации Мендонсы Фильо это стихия не жизни, но смерти (газеты сладострастно подсчитывают число человеческих жертв за дни праздника). Любопытно, что на семейственность делают ставку и те, у кого монополия на насилие: в команде с сыновьями работает коррумпированный шеф полиции Эвклидес, вместе с сыном унижает университетских интеллигентов коммерсант-бандит Гиротти, даже наемный киллер выходит на охоту вдвоем с пасынком.  

CinemaScópio; MK Production; One Two Films; Lemming
Государство в «Секретном агенте» — пронизанное лицемерием и насилием «общество спектакля». В первых же кадрах фильма Армандо унизительно обыскивают на въезде в город полицейские — и демонстративно не замечают гниющий неподалеку труп, прикрытый картонками. В другой сцене архив декорируют под полицейский участок, чтобы принять там показания знатной дамы и не пустить на порог ее жертву — домработницу, чья трехлетняя дочь по небрежению хозяйки погибла под колесами автобуса. Шеф полиции Эвклидес восторженно знакомит приезжего Армандо с местной достопримечательностью — немцем-портным, эмигрировавшим из Европы, и просит того предъявить свои чудовищные шрамы. Полицейский не способен понять, что Ганс (Удо Кир) — не ветеран вермахта, а чудом выживший в лагерях еврей. Этот яркий эпизод будто вступает в диалог с «Исчезновением Йозефа Менгеле» Кирилла Серебренникова, премьера которого состоялась на том же Каннском фестивале.   
Тотальный «карнавал» соткан из боли и повседневного страха, за каждой маской может скрываться убийца. Здесь все — не то, чем кажется. Убежищем для тестя главного героя, Александра, ставится старинный кинотеатр, где тот работает киномехаником. Американские хорроры «Кинг Конг», «Омен» и «Челюсти» — важный контрапункт и рифма к основному сюжету — становятся запасным выходом из тупика. Так и для Мендонсы Фильо сюрреалистические вставки — способ преодолеть невыносимую реальность. Вторя «Челюстям», он вставляет в картину абсурдистский сюжет с пойманной акулой, в зубах которой застряла человеческая нога. Похищенная продажными копами из морга и выброшенная в реку нога вдруг оживает и, распугав капибар, атакует геев в ночном парке. Эта интерлюдия мало вяжется с серьезностью основного сюжета и ничего не добавляет к интриге, но помогает создать уникальную атмосферу фильма. 
Значительная заслуга в ее формировании принадлежит молодому оператору родом из России, которая живет и работает во Франции, — Евгении Александровой. Запомните это имя, она большой талант. Снимая картину с использованием старинных камер и анаморфных объективов Panavision, она добивается и в камерных, и в массовых сценах иммерсивного эффекта, позволяющего передать тактильное ощущение эпохи. 

CinemaScópio; MK Production; One Two Films; Lemming
Чувство узнавания накроет не только бразильцев. Легко ощутить параллели с нынешней Россией, где врагами народа и террористами внезапно объявляют музыкантов, учителей или писателей, не приспособленных к ролям «секретных агентов», беззащитных перед цинизмом карательной системы. Кульминационный и лучший эпизод картины — перестрелка и кровопролитие, посреди которого Армандо безуспешно пытается спасти не только жизнь, но и человеческое достоинство. 
Катарсиса не будет. В самый напряженный момент действие вдруг переносится в наши дни, где студентка Флавия (Лаура Луфеси) расшифровывает старые записи 1970-х и пытается выяснить судьбу Армандо. Итоговый месседж автора звучит чрезвычайно мрачно: мы не можем повлиять на общественные механизмы, почти невозможно перехитрить и тем более обуздать машину насилия. Остается ждать смены эпох и собирать документы, копаясь в архивах. Кинематографу же отведена скромная, но важная роль обезболивающего. Сын Армандо стал врачом, и место его работы — центр переливания крови, очевидная метафора преемственности — находится в здании бывшего кинотеатра.