Второй сезон «Игры в кальмара» — глобального хита Netflix, где бедняки сражаются насмерть за многомиллионное состояние на потеху богачам — пытается повторить взрывной успех первого, но предлагает в основном фансервис. Это решение порадует некоторых поклонников, но многих других оставит разочарованными. «Игра в кальмара» чем-то напоминает фильмы Тодда Филлипса о Джокере: после долгой паузы проект-сенсация получает продолжение — и оно оказывается до обидного необязательным. По просьбе «Медузы» о сериале рассказывает кинокритик Елена Смолина.

«Когда я был здесь в прошлый раз, кто-то сказал в точности то же самое», —говорит главный герой Сон Ги Хун (Ли Джон Джэ) в одном из эпизодов. Реплика могла бы стать слоганом нового сезона. Продолжение «Игры в кальмара» — корейского сериала, в 2021 году ставшего глобальным хитом — скроено почти в точности по тем же лекалам, что и первая часть истории, и так старается угодить своей аудитории, что начинает напоминать фанфикшен.
Это не значит, что «Игре в кальмара» в этот раз совсем нечего предложить. Здесь есть яркие сюжетные повороты, испытания, где надо делать выбор пострашнее, чем в проблеме вагонетки
, и по меньшей мере один отлично придуманный и прописанный новый персонаж — трансгендерная женщина Чо Хён Джу (Пак Сон Хун), до перехода служившая в спецназе: к финалу она становится самым харизматичным и мощным героем сезона. Все так же интересно гадать, кто из участников останется в живых, а кто трагически погибнет в попытке обыграть южнокорейский капитализм. Но структурно и тематически второй сезон больше всего напоминает тень первого.
«Кальмар…», снятый Хван Дон Хёком по собственному сценарию, вышел на Netflix в 2021-м. Для массовой культуры он стал тем же, чем были для арт-кино «Паразиты» Пон Джун Хо в 2019-м: яростной критикой ловушки капитализма, фактически кастового общественного устройства, которое обещает равные возможности, но в реальности делает бедных все более бедными, а богатых — все более богатыми.
И в «Кальмаре…», и в «Паразитах» речь шла о Южной Корее, но колоссальный международный успех
обоих был результатом того, как актуально прозвучала критика капитализма в самых разных странах, и в первую очередь в США. Герои «Игры в кальмара» соглашались участвовать в играх по самым разным причинам, но никто не шел туда от хорошей жизни: кого-то вынуждают задолженности по кредитам, кого-то — больные родители или ускользающая опека над детьми.
Когда организаторы игр раз за разом повторяли, что каждый согласился играть добровольно, это звучало — и должно было звучать — как издевка. В каждом туре игрокам предлагали сразиться в одну из детских дворовых игр, но со смертельными ставками. У участников было всего два варианта: проиграть и погибнуть — или победить и выиграть много-много денег
, но при этом пережить смерть друзей, совершить не одно предательство и получить мощную травму свидетеля. Выход из игры, обратно в мир долгов и тупиков, для большинства участников означал еще меньше опций.
Важная в корейской культуре тема родительских ожиданий в первом сезоне «Кальмара» была центральной. Недаром оба ключевых героя, выросшие вместе Сон Ги Хун и Чо Сан У (Пак Хэ Су), представляли крайности спектра «успешный и неуспешный сын», с развязкой парадоксальной, но соответствующей сказочной логике (Иванушка-дурачок выигрывал).
В результате жуткого опыта игр Сон Ги Хун переродился в совершенно байронического героя, из комического бедолаги — в Монте-Кристо. Таким мы и встречаем его во втором сезоне: улыбка, кажется, навсегда покинула его лицо, выигранные миллиарды розданы с благородными целями. Но романтическому герою не полагается покой. Сон Ги Хун отправляется обратно на затерянный в море остров и возвращается в игру под своим старым номером 456 — чтобы уничтожить все это мероприятие изнутри. Как можно предположить, у плана обнаруживаются слабые стороны.


Netflix
Один из самых очевидных недостатков второго сезона — его дисгармоничная композиция. В сезоне — семь серий (на две меньше, чем в первом), при этом целых два эпизода режиссер отводит на экспозицию и визиты к знакомым героям — как будто буквально по заявкам преданных поклонников. Теоретически у истории может быть медленный вход, но здесь оставшаяся ее часть потеряла в смыслах и объеме: игры выглядят динамично, но скомканно, а почти все новые персонажи намечены очень уж крупными мазками. При этом автор все же пытается уделить им внимание и забрасывает линию Сон Ги Хуна, который в результате превращается в резонера, взывающего к нравственности других игроков. Повествование долго раскачивается, а потом не успевает набрать высоту.
Больше всего обескураживает сервильность, с которой этот талантливый сериал почему-то решил обслуживать своих поклонников. Это greatest hits «Игры в кальмара»: дилеммы, сцены, обмены репликами, целые герои повторяют первый сезон. Раз публика полюбила зеленые спортивные костюмы и розовые декорации, гигантскую куклу-убийцу (она тоже появляется второй раз), девушку, сбежавшую из Северной Кореи (тут тоже будет девушка, сбежавшая из Северной Кореи), значит, она все это получит еще раз, не зря же ежемесячно оплачивается Netflix.
Второй сезон «Игры в кальмара» вслед за первым старается рассуждать о свободе воли и предрешенности выбора. Но история самого сериала, где самобытный автор в конце концов покорился зрителям, иллюстрирует эти проблемы куда точнее.